А дальше на юг, в темном распадочке на маленьком костерке калили
тумбажные кинжалы, которые люди Аскуатлы крепко прикладывали к телу
невезучего толимека, что попался моим разведчикам на окраине Моки.
Тот яростно рвался из пут, завывал от боли сквозь плотно зажатый
рот – но, наконец, я услышал:
– Благородный Пиапиапац услышал мольбы куалаканцев… Он собрал
всех воинов своей земли… Вся Хетци-Цинтла пришла на зов… Ждали на
том берегу реки… Одним ударом смели врагов… Загнали, как крыс в
нору… Мужчины Моки встали на сторону справедливых…
Я морщился от вони паленой кожи, пропускал мимо ушей
пропагандистский дух ответов и нервно кусал губы. Лопухнулись мы с
господами генералами! «Подкаблучник! Подкаблучник! Ахаха,
немужик!». Даже думать забыли о Закатном княжестве и его жалком
правителе, что слушается указов жены. А правитель взял, да и напал!
Куда надо и когда надо. Включил мужика. Либо его пресловутая жена
включила. А что? Бывают женщины и «с яйцами», и с державным
умом.
В принципе, не так важно. Главное, сейчас было выручать своих.
Деблокировать Мангазею. А в идеале – навалять зарвавшимся
толимекам! Глыба, Муравей, Брат Гнева, Тихий Ветер и еще пара
командиров собрались в тесный кружок, строя планы.
– Прости, владыка, но пленник не смог рассказать, сколько всего
осаждающих! – повинился Аскуатла. – Всё твердил о бессчетных восьми
тысячах… Кажется, он сам не знал.
– Ничего, это мы примерно и сами подсчитаем, – улыбнулся я. – Он
говорил, что на запад пришли куалаканцы. Это, видимо, битые
защитники столицы, их там разбежалось не более полутора-двух сотен.
Сказал, что жители Моки их поддержали. Молодых и крепких тут тоже
сотни полторы. А само княжество Хетци-Цинтла ни в чем не уступает
Куалакане. Тепеапили смог собрать 700-800 человек, но к нему
подтянулись не все. А вот Пиапиапац готовился тщательно, долго. У
него может и тысяча наберется.
– Это что же получается, – изумился Брат Гнева. – Столько же,
сколько и у нас?
– У нас столько было в начале похода, – оборвал его Глыба. – А
сколько уже побито, поранено? Но самое главное, разделены мы! Пять
сотен – в Мангазее. Шесть – здесь. Нельзя дать им бить нас по
частям!
– Нашу разделенность и на пользу можно обратить, – хитро заметил
я. – У них ведь неорганизованный сброд. Толпа. И это нужно
использовать.