Горцы вскочили.
–Что?! – крикнул я гневно. – Не так? Так докажите мне обратное!
Вчера за вас сражались и умирали мои люди. Теперь ситуация
поменяется: вы пойдете первыми! И, если хоть кто-то из вас поступит
так же, как вчера… Я сам пойду в горы! Я на каждом перевале буду
выкрикивать имена трусов! Пока в самой дальней деревне не узнают об
этом! Пока в самой глухомани бродячие охотники не начнут смеяться
над вами! Понятно?
Наказывать по-настоящему горцев не хотелось. У меня слишком мало
осталось боеспособных войск. А вот замотивировать их не помешало.
Лица вождей полыхали от стыда и гнева – кажется, мотивации
прибавилось.
На третье осталась самая большая толпа – пленники из
Хетци-Цинтлы. Почти четыре сотни – огромная толпа! И вот этих-то я
решил не карать вообще. Во-первых, не предатели какие-нибудь, не
трусы, а честные враги. Во-вторых, у меня не было ни возможностей,
ни желания возиться с ними. А в-третьих, эти ребята мне сейчас
очень сильно помогут.
Всю ночь пленники просидели прямо во дворах под бдительной
охраной. Сейчас гигантское человеческое стадо согнали ближе к
берегу реки и усадили на землю, привязав к тяжелым бревнам.
Невдалеке от толпы натянули двенадцать навесов, где уже уселись
одиннадцать переводчиков, которых я заранее проинструктировал.
Последнее свободное место я занял сам. По команде черные брали
дюжину пленников и отводили по одному в «допросные комнаты».
Поначалу я расспрашивал очередного горемыку: кто таков, чем живет,
о чем мечтает…
– Жалко мне тебя, – вздыхал я предельно участливо. – Втравил вас
князь в нечестную войну. Славы хотел, а теперь вся ваша земля огнем
полыхать будет. Я ж не могу снести такого оскорбления. Будут гореть
ваши села, кровь реки затопит. А кто виноват? Вот скажи, кто во
всем этом виноват?
Иногда пленники сами говорили, что виноват паскудный
подкаблучник Пиапиапац. Иногда мне приходилось.
– Ты ступай домой, – говорил я ошарашенному пленнику. – Глаза у
тебя честные. Верю, что против моих людей ты больше оружие не
поднимешь. А, вот если найдешь Пиапиапаца, да отрежешь его
непутевую голову и мне принесешь – то не только княжество от
разорения спасешь. Еще и получишь от меня богатства небывалые!
Хлопка, соли, маиса – полную лодку! И даже стек-тлу дам…
Одновременно со мной то же самое говорили остальные одиннадцать
толмачей. После чего пленников освобождали, вели к берегу под белы
рученьки и на лодке перевозили на западный берег Мезкалы.