Распределил места для ночлега, прошелся по закромам. Казну явно
пытались вывезти и спрятать, но всё не увезешь. Даже беглого
взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – у меня уже хватает
какао для ввода денег в Излучном.
На верхней платформе зажглись десятки костров: мои воины
устраивали пир, жарили уток и индюшек, пекли лепешки прямо на огне
– ароматы разносились дивные.
Так закончился седьмой день войны.
А с утра – привычная послебоевая рутина, про которую не снимают
голливудские пеплумы. Я официально спустил часть воинов на грабеж и
разорение Куалаканы. Строго наказал не убивать людей. Хотел бы
добавить «и не насиловать», но это бесполезно. Надеюсь, многие
женщины за ночь успели убежать.
– Не хватайте всё подряд, – уговаривал я воинов. – Мы просто не
унесем это. Берите лишь самое ценное.
Ннака с парой десятков горцев, которые поняли, что с казначеем
дружить выгодно, занялись перетряхиванием запасов. Какао собрали в
два раза больше, чем в Моке. Нашелся целый склад хлопка: сырье и
готовая ткань. Надо забрать хотя бы часть! Толимека богата
золотоносными ручьями, и казна Тепеапили это подтвердила. Найденный
песок позволит заметно увеличить производство тумбаги. А еще
хотелось взять зерно и соль, поделочный камень, смОлы, красивую
керамику и многое другое.
А ведь у нас ведь еще огромное количество оружия появилось!
Пусть большей частью дрянного, но не оставлять же его здесь, у
потенциальных врагов! Я велел ополченцам присмотреть себе
вооружение – вдруг найдут получше, а остальное приказал сломать.
Каменные пластины, наконечники собрали в корзины – еще могут
пригодиться. А деревянные части просто сожгли.
С девятью старейшинами, которых удалось найти в городке, я
провел традиционную беседу: так и так, княжества больше нет, теперь
вы служите мне. Дайте заложников и правьте по старым обычаям.
Только подати платите! Старики проникались, скрывали за каменными
масками лиц злобу и отчаяние. Но сыновей в итоге привели. Плохо
только, что это было меньше трети старейшин Куалаканы. Я объявил,
что право на управление будут иметь только те, кто присягнул мне и
моему богу. Надеюсь, это посеет раскол: власть, как ни крути,
заманчивая штука.
После я и все знающие толимекский язык занялись допросами
пленных. Отложив самых тяжелораненых (я разрешил местным жителям
заняться их лечением), в остатке я получил более трехсот
относительно целых человек. Небольшую беседу провели с каждым.
Во-первых, выясняли, откуда они. Оказалось, на помощь князю пришли
добровольцы из семи селений. Я отобрал по парочке из каждого
(стараясь, чтобы они были легкоранеными и выглядели максимально
жалко) и отпустил домой со словами: