— Лерочка, что собой? — спросил
Степка, заглядывая в глаза. — Ты сейчас выглядишь так, будто на войну
собралась. Помнишь, мы ставили сцену по теме битвы за Сталинград? Ты тогда
играла медсестру, вытаскивавшую раненых с поля боя… Сейчас у тебя точно такое
же выражение лица. И это меня пугает.
— Ты прав, — пришлось согласиться. —
Я полна решимости.
— Уж не собираешься ли ты
отправиться в Вороний лог? — спросил Степка. Несмотря на многолетний опыт
перевоплощений, он не смог скрыть испуга. — Прошу тебя, не делай этого…
Я поднялась, подобрала записку и
порвала в клочья.
— Они не отделаются от меня короткой
запиской. Не на ту напали. Я поеду туда и выясню все о смерти сестры.
— Ты ненормальная, — отчитал Степка.
— Что, если местные правы, и тебе там грозит опасность? Зачем так рисковать,
Катерина мертва, ее уже не вернешь. А
месть — это удел слабых.
— Я еду не мстить, — отринула я его
предположения. — Проститься с сестрой. И… Не знаю, назови предчувствием, но мне
нужно туда попасть. Чувствую, что нужна там.
— Кому? — обреченно спросил Степка.
Подошел и попытался обнять. — Твое место здесь, ты нужна труппе, зрителям… И
мне.
Я сделала шаг назад, уклоняясь от
объятий. Вскинула голову и заявила:
— Не знаю, кому, но нужна совершенно
точно. Еду, и не уговаривай.
— Ты всегда была упрямой, — вздохнул
Степка. Подошел к двери и, прежде чем выйти, посоветовал: — Понимаю, сейчас
берут верх эмоции, и ты не можешь рассуждать здраво. Надеюсь, это пройдет. Нет
ничего такого, что не сможет вылечить лучший лекарь — время.
— Боюсь, мне не поможет и оно, —
произнесла я. — Ты просто не знаешь всех обстоятельств. А если бы знал, то,
возможно, никогда не пытался завязать близкие отношения.
— Ты на себя наговариваешь, —
улыбнулся Степка. — Я всегда буду твоим другом, ты же знаешь…
— Тогда сделай одну вещь, —
попросила я. — Никогда, ни при каких обстоятельствах никому не рассказывай о
моей сестре. И обо мне тоже.