— Он не имеет права выставлять нас на посмешище, владыка! — я
выступаю вперед, оттесняя Тею с Латоной. — Мы будущие магиссы, а
не...
— А не кто? — уточняет архимаг и усмехается.
— Не свинарки, не рыночные торговки, — договаривает за меня Тея.
— Мы адептки пятого курса, а не жалкие неумехи. Разве маг не должен
уметь постоять за себя?
— Магия не терпит унижения, — подхватываю я.
— Но сила и мудрость учат нас смирению, — предсказуемо
откликается епископ.
— И чего же вы добивались, когда подлили мастеру Андриетти
приворотное зелье?
— Он должен был понять, что это значит — выглядеть жалким. Зелье
было слабым, действие спало бы само через день-два.
— Выходит, влюбленность выглядит жалкой? Занятно... — и опять
эта снисходительная усмешка, как будто ему все известно
наперед.
Я бестрепетно смотрю в темные глаза, а Верховный маг тоже не
отводит взгляд.
... А потом темнота становится зыбкой, я больше не вижу фигур,
не слышу голосов. Только комната в лазарете — уже совсем светло, и
солнечный лучик рисует длинную дорожку на стене. Я грустно
улыбаюсь, встряхиваю головой, отбрасываю назад густую каштановую
гриву. А она была молодец, эта Алесса Коэн! Не боялась, не
лебезила, не забивалась в угол. Интересно, то, что мне сейчас
привиделось, — действительно кусочек ее настоящей жизни? Ведь "я"
спускалась в подвал не просто так. И Латона шикала на меня, чтобы я
не смела болтать. Получается, мы вместе варили приворотное зелье
для этого Андриетти с козлиной бородкой... В моем сне все удалось
на славу, но, похоже, Марена сжалилась над несчастным мастером и
выдала нас. А в той реальности, куда попала настоящая я, Алесса
Лиатрис, авантюра сорвалась, потому что... Почему?
Но додумать у меня не получается: дверь в палату распахивается,
и директриса, сегодня еще более надменная и еще более напуганная,
приказывает мне немедленно подниматься.
— Прибыли Его Преосвященство епископ Эриний и Верховный архимаг
королевства Каридад. Они желают видеть тебя, Алесса. Сейчас же. И
не вздумай мешкать.
— Алесса... — директриса поворачивается ко мне, и я замечаю
некрасивые красные пятна на ее щеках, — то, что тебе вздумалось
спускаться ночью в хранилище, — исключительно твоя вина. Правила
школы предписывают адепткам находиться в своих спальнях после
десяти вечера. То, что ты сделала, — это грубейшее нарушение
правил. Ты осознаешь это?