…Кто первым зажег оставленные
жителями деревянные дома, доподлинно неизвестно. Может, сами
защитники града – чтобы не досталось поганым брошенное добро, да
отличные укрытия и теплые жилища. Или стремились они отрезать путь
ворогу, что вернее… А может, и сами татары, разгоряченные битвой и
ведомые желанием убивать и разрушать! Или же в отчаянии от того,
что избы орусутов оказались пусты… Ведь не раздобыть в них еды, не
взять с боя сладко пахнущую славянскую девку с белоснежной кожей и
тугими грудями, да налитыми бедрами! Многие половцы, идя на штурм,
о том мечтали – вот из-за злобы своей, да разочарования и начали
жечь…
Как бы то ни было, деревянные
постройки разгорелись быстро – неожиданно быстро для обеих сторон.
А тут еще и ветер к вечеру поднялся, стремительно перекидывая пламя
с одного дома на другой, да запирая в огненных ловушках
истребляющих друг друга людей! И тогда сеча стала затихать сама
собой – смертельно уставшие мужи принялись искать пути к спасению,
отступая каждый в свою сторону. Впрочем, кто-то продолжил драться в
иступленной ненависти друг к другу... И погиб – кто от русского
топора иль половецкой сабли, а кто потеряв чувства от страшного
жара, да задохнувшись от дыма…
К ночи губительное, страшное в своей
мощи пламя охватило уже весь град, пощадив только детинец! Не зря
воевода приказал убрать любые деревянные постройки рядом с
внутренним валом – правда, он это сделал, чтобы лишить ворога
возможных укрытий… Но теперь, смотря на невиданное им ранее зрелище
огненного шторма с высоты надвратной башни (единственной в
цитадели!), Ратибор мог честно похвалить себя за разумный ход. И
хотя тяжело, невероятно тяжело было на сердце воеводы при виде
уничтожающего Ижеславец пожара, именно он позволил последним
уцелевшим ополченцам беспрепятственно отступить в детинец. Теперь
же за его стенами укрылось две тысячи ратников, большая часть
оставленного ему войска – и взять его ворогу будет ой как непросто!
Да, тысяча воев сегодня пала – возможно, лучших воев. Но ведь по
всем прикидкам поганых они истребили втрое больше…
Мог ли знать Ратибор, что только в
этот самый миг его размышлений пал сотенный голова Славен,
пронзенный сразу несколькими пущенными в упор стрелами? А вместе с
ним и последние три дружинника воротной стражи, так и не пустившие
ворога в крепость, покуда бились их сердца…