Если однажды и будут раздавать Премию
Дарвина за глупость и неспособность рационально мыслить, то я на сто процентов уверен
в том, что мое имя будет стоять первым в списке претендентов на ее получение,
потому что вместо того, чтобы вылить в раковину куриный бульон и выпроводить
девушку за дверь, срываюсь с места и настигаю нарушительницу моего душевного
спокойствия в комнате. Хоть температура моего тела была не слишком высокой,
казалось, что, преодолев лестницу, легкие пылали огнем, как и сердце, которое
превращало кровь в моем теле в обжигающую лаву.
Мирослава стояла ко мне спиной с
аптечкой в руке и словно зачарованная смотрела в одну точку перед собой, но
стоило мне сделать шаг в сторону, причина ее замешательства была ясна.
– Будь осторожна с этим галстуком,
- подхожу к ней ближе, так, чтобы уловить легкий аромат ее парфюма и чуть ли не
сойти с ума от осознания, что даже за семь лет она так и не изменила своим
вкусам. – Он очень важен для меня и приносит удачу на деловых встречах.
– Не думала, что ты до сих пор
хранишь его, - шепчет она и тянется к шелковой полоске, что висела на дверце
шкафа.
– Ты же знаешь, что иногда я могу
быть слишком суеверным, - Мирослава не успевает прикоснуться к галстуку, потому
что я опережаю ее и прячу его в одном из ящиков, где были десятки других,
дороже и роскошнее, чем этот. – Ты нашла лекарства?
– Д-да, - девушка кивает и
протягивает мне аптечку. – Вот.
– Ты же знаешь, что кроме зеленки и
пластырей я там ничего толкового не найду, - тонко напоминаю о том, что не
разбираюсь в лекарствах и не могу сдержать ухмылки от очередного легкого
румянца на щеках девушки.
– Ой, да, забыла, - роняет она, но клянусь,
что ее слова были пропитаны ложью. – С-сейчас найду…
Мирослава неловко копается в аптечке,
а я словно дурак продолжаю изучать ее взглядом и перематывать пленку наших
воспоминаний в голове, из-за чего становится только хуже и все мои планы на ее
счет перестают быть в приоритете, уступая место желанию и голоду по чувствам,
которые уже давно утихли и превратились в штиль, к которому я так успел
привыкнуть.
Пообещав себе, что эта слабость
станет первой и последней, хватаю девушку за запястье, резко притягиваю себе
так, из-за чего на ее лице моментально появляется удивление вперемешку с
волнением, а когда аптечка с глухим стуком падает на мраморный пол, разбросав
таблетки, бинты и прочие средства первой помощи у наших ног, врезаюсь в ее губы
диким поцелуем, от которого я уже готов был отступить от своей мести и
выпустить белый флаг.