Говоря это, я не солгала. Даже моя капризная и изнеженная сестра
Линни умела вышивать красивые картины, которые не стыдно показать
королю. Только я ей об этом, естественно, не говорила. А то еще
зазнается.
Меня вот, в отличие от Линни, рукоделие никогда не привлекало. Я
предпочитала другие развлечения, а втайне от Ярлы порой даже те,
что совсем не подходили для леди. Это была моя маленькая месть или
протест. А слуги пусть и боялись гнева мачехи, но никогда не
отказывали молодой госпоже. Потому что любили меня, к тому же я
всегда находила им награду за пособничество – давала монету,
сэкономленную на своих карманных, или уговаривала папеньку выделить
слугам выходной.
Помнится, так конюх накопил себе на новые сапоги, когда учил
меня седлать и запрягать лошадей. А повариха нашла время испечь
торт для своего сына на день рождения.
Эх… Никогда не думала, что настолько сильно буду скучать по
дому, даже учитывая в нем наличие мачехи.
Неспешно вышагивая по мощеной дорожке к воротам, что виднелись
за пышными макушками деревьев, я услышала, как следом двинулись
Рензел, Растис и стража. Топот стоял такой, что на миг мне
показалось, будто я веду армию на войну. От этих мыслей стало
неуютно. Ведь я – хрупкая и маленькая девушка, и ощущать за собой
мощь десятерых воинов да могущественного мага – как-то слишком
странно. Это не мое место быть впереди, не моя роль. Поэтому когда
Рензел поравнялся и пошагал рядом со мной, я испытала облегчение,
будто с меня сняли груз тяжелой ответственности.
– Леди Цессара, – вдруг заговорил принц тихим голосом. – Прошу,
не отходите от меня на прогулке. Ни на шаг.
Я удивленно на него посмотрела и встретилась с хмурым взором
льдисто-голубых глаз, что раньше из-за тумана казались более
серыми. И поняла, что не хочу язвить или напоминать о своем неверии
в желание принца меня защитить. И не хочу ему противостоять. Не
потому что мне вдруг стало страшно, а потому что он говорил и
смотрел на меня так, будто вверил свою судьбу в мои руки, и теперь
только мне решать: сдавлю я ладони и уничтожу его веру, или позволю
ей существовать.
Мои похолодевшие пальцы крепко сжали узду, потому что я
собралась дать ответ, в который сама не верила. Но не успела
обронить ни слова, как вдруг Злата громко заржала, встала на дыбы и
рванула с места. Я чудом удержалась в седле, вот только это чудо
оказалось не в мою пользу, и лучше бы я сразу упала на
брусчатку.