Покинув коридор, мы вошли в круглый
тронный зал. Слева и справа возвышались трибуны, похожие на ступени
для исполина, а сквозь гигантские витражные окна пробивались блики
молний и оставляли на белом полу цветные пятна. Когда же я
заметила, что в зале нет ни одной свечи, посмотрела наверх, откуда
лился приглушённый свет, и удивилась:
– Небо?
– Иллюзия, – услужливо пояснил Арвел.
– В сумерках слуги зажигают свечи, а их огоньки отражаются в
зеркалах, и кажется, будто над головой звёздное небо. Днём свет
складывается в лучи солнца.
– Красиво, – призналась я и,
наконец-то, позволила себе взглянуть на то, что притягивало взор
сильнее всего.
Красная дорожка, тянувшаяся ещё от
лестницы холла и по коридору, обрывалась возле ступеней, где на
возвышении раскинул крылья и будто пытался объять ими зал
гигантский золотой ястреб. В его глазницах сверкали алмазы, в
раскрытом клюве, точно красное пламя, горел рубин, а когтистые лапы
сжимали два трона из чёрного и белого мрамора. Дивное и отчасти
жуткое зрелище, потому что в отблесках молний ястреб казался не
прекрасным, а пугающим.
Тронный зал был пропитан духом
истории и величия. Символика солнца и луны была повсюду и буквально
кричала о принадлежности Тайсов к божественному роду, но вот почему
главное место отводилось золотому ястребу, я не знала. В легенде
нянечка о нём не упоминала, и в литературе я тоже его не
встречала.
– Мы почти прибыли, леди Цессара, –
вдруг известил Арвел, и в груди подпрыгнуло сердце.
Я перестала оглядываться на золотого
ястреба, под чьим крылом мы прошли, и посмотрела на широкий зев
открытой двери за его спиной. Волнение сдавило горло, отчего я
почти не заметила, как миновала последний коридор, не обратила
внимания на уютное и богатое убранство гостиной, мимо которой
проходили. На ватных ногах вошла в столовую, где собралась
королевская чета, и с удивлением обнаружила, что принца за столом
не было.
Гром сотряс окна, когда я вошла в
столовую и испуганно замерла. Король перестал о чем-то
переговариваться с мужчиной в черном фраке и обратил на меня взор
голубых глаз, в которых даже в полутьме столовой виднелись доброта
и поразительная кристальная чистота.
– Леди Цессара, дочь графа Адье, –
седовласый правитель с кучерявой бородкой кивнул в знак
приветствия. – Рад наконец-то с вами увидеться.