Богиня. Воистину богиня! Но не от
божественного рода, а простого люда!
Испокон веков в семье Тайсов
рождались только мальчики, и настоящий наследник богов – король
Эльен. А королева Астария – дочь недавно почившего герцога Хастора,
чей дальний родственник – граф Даст отчаянно желал стать моим
мужем. Богиня… Сколько раз этому бедолаге приходилось прогуливаться
с моей служанкой, а не со мной – не сосчитать!
Я смотрела на королеву и чувствовала,
как больше становится ком в горле. Ярла никогда не называла меня
своей семьей, только Линни, в чём порой я сомневалась, когда она
слишком сладко произносила «сестренка». Больно ласковым звучал ее
голос, будто дитя просило конфетку у вредной тети. Но вряд ли
сводная сестра намеренно меня дразнила. Сколько ее помню, она
всегда была такой… Инфантильной. И никогда не говорила «лист»,
«дерево», «птица», а только «листочек», «деревце», «птичка». И это
безумно раздражало.
Глядя на жену, король Эльен тяжело
выдохнул:
– И вот опять все внимание обращено
лишь на тебя, а короля никто не замечает, – пожурил он супругу,
хотя сам не мог оторвать от нее взора. – Будто меня не
существует.
Астария улыбнулась:
– В таком случае зачем нужен
король?
– Когда у королевства такая
очаровательная королева? Наверное, чтобы ей не было скучно, –
рассмеялся правитель, а щеки королевы вспыхнули еле заметным
румянцем. – Я ведь прав?
– Ты всегда прав, – робко улыбнулась
она, а я тоже не сдержалась – приподняла уголки губ.
Обычно семья Тайсов не показывала
чувства на людях, но здесь – дома – они позволили себе быть кем
угодно: любящими родителями, супругами, друзьями или простыми
людьми. И мне было приятно увидеть эту их сторону жизни, надежно
скрытую от чужих глаз.
– Лоррих, будь добр, помоги леди
Цессаре занять место у стола, – распорядился король, и мужчина в
черном фраке выдвинул мне стул.
Я замешкалась и оглянулась в поиске
Арвела, но дворецкий ушел, наверное, распоряжаться об ужине. Жаль.
Зато теперь понятно, почему Нисса опасалась Лорриха. Лицо у него
было такое, будто из лисьей морды вылепили орлиную, а уже потом
человеческую.
Вьющиеся на концах черные волосы
Лоррих прилизал помадкой, и теперь они сверкали влажным блеском.
Его прищуренные темные глаза будто кого-то в чем-то подозревали, а
острый крючковатый нос обещал учуять любую проделку. Тонкие губы
слуга поджимал в строгую ниточку, и не дай Богиня они разомкнутся!
Кому-то точно не поздоровится.