Закон о бастардах, установленный еще Великим Шандором в
первоначальные эпохи, жесток и действует во всех странах, где
правят человеческие династии. Как рассказывал учитель, это
обеспечивает рождение сильных магов исключительно в семействах
аристократов. Так знать защищает право на власть. Могущественные
маги в человеческих королевствах — потомки от браков с великими
магическими расами: драконами, демонами и эльфами. Только знати
дано управлять всем в государстве.
Трудно сказать, сколько в нас, жителях мира Андор, осталось
изначальной человеческой крови. За прошедшие со времени появления в
этом мире людей тысячелетия, не только знать, но и простолюдины с
удовольствием смешивали кровь с представителями магических рас. Все
ради обретения дара. Потому среди крестьян, ремесленников и
торговцев тоже немало магов. Но простым людям позволено сочетаться
браком только с представителями младших магических рас — оборотней
и гномов, их магия слаба и не универсальна, однако, является
прекрасным подспорьем в ремеслах и передается потомкам даже в
третьем поколении. Оружейник, владеющий магией огня — смесок гномов
— способен производить уникальное по свойствам оружие. Услуги
садовника-мага земли всегда будут востребованы. В нашем мире
маг-ремесленник достигнет богатства и почета быстрее и легче
собрата без дара. Естественно, не будь сурового закона, по которому
бастарда полностью лишают магии, простонародье принимало бы
отверженных из знати весьма охотно, и вскоре у наших правителей,
возможно, появилась бы достойная конкуренция.
Конечно, не все изгои безропотно соглашаются тянуть лямку
позора. Я слышала, порой несогласные уходят в орочьи степи, в
поисках того, на что не могли надеяться среди своих. Их принимают в
племя. Взамен орки получают воина, фанатично настроенного против
людей. Вот такой ответ на жестокость законов. Интересно, а наша
уважаемая королева и ее советники в курсе сложившейся ситуации? Или
постоянные набеги на границы их устраивают?
Значит, я — бастард? Незаконный ребенок, которого по какой-то
странной причине не отослали, не изгнали из рода. Горькое
разочарование отца, позор матери, которая прожила всего несколько
лет после моего рождения и даже видеть меня не желала. Я помню это
смутно. Мое стремление к маме, ее крики: «Уберите ее!» Тогда это
впервые разбило мое детское сердце... Отца я всегда очень боялась и
быстро выучилась прятаться, заслышав на лестнице его тяжелые
шаги.