— Тогда иди и занимайся! — Я
оттолкнула его свободной рукой, и Костя отпустил меня, но когда я
взялась за ручку двери и попыталась ее открыть, просто прислонился
боком и не позволил. — Да дай же мне зайти в мой собственный
дом!
— Мужика какого-то себе на Севере
нашла, да? К нему так рвешься?
— Да какая тебе разница?
— Ты ответить можешь или нет?
О господи, как много раз это все уже
было. О господи, как мне хочется поставить это ведро с картошкой
Косте на ногу. Ну почему именно он, почему я не могла найти себе
спокойного парня, который не превращал бы меня в фурию и не называл
бы меня идиоткой через два слова на третье?
— Костя. — Я глубоко вздохнула и
попробовала зайти с другой стороны. — Я тебя Христом богом прошу,
давай мы уже разойдемся раз и навсегда. Мы ведь оба знаем, что
будет. Сначала недели три мы не будем вылезать из постели, и все
будет просто прекрасно. Потом еще столько же мы будем доводить друг
друга до кипения, но все равно будем делать вид, что все хорошо и
мы вообще не жалеем о том, что снова сошлись. А потом у тебя или у
меня сорвет тормоз, и мы начнем бить тарелки и посылать друг друга
куда подальше. Мы уже все это проходили. Ты все это знаешь лучше,
чем я. И ведь я уезжаю, так что какой уже смысл...
Что-то этакое вдруг вспыхнуло в его
глазах, и я прищурилась, когда меня осенило.
— Так вот оно что... Вот оно, значит,
вот в чем дело. Думаешь, за оставшееся время мы не успеем надоесть
друг другу и расстанемся, пока все хорошо. Захотелось просто на
прощание задать жару, да? Все равно я уеду, так какая уже разница,
начнем мы бить тарелки или нет?
— Ну а если так, с чего бы ты вдруг
стала против? Никогда же не была, — процедил он сквозь зубы, и в
глазах у меня потемнело.
Я оттолкнула его — уже обеими руками
— от двери, и Костя отступил, но мне уже не нужно было, чтобы он
просто ушел, я хотела высказать ему все, что скопилось у меня на
языке, вылить, выплеснуть все эти горькие чувства, которые он —
ненавижу его за это! — постоянно во мне пробуждал.
— Ну ты продуманный, Лукьянчиков! — Я
сжала кулаки, подступая ближе. — Ну ты молодец! Поговорить он
пришел, зубы мне заговаривает, про мужиков расспрашивает, видите
ли. Это чтобы проверить, не занято ли место? Занято, мой дорогой, и
кое-кем получше тебя!
— Да пошла ты к черту! — взорвался
он.