Григорий смущенно переступил с ноги
на ногу.
— Серьезно, у тебя в кабинете больше
личных вещей, — возмутилась Яра.
— Когда твой отец говорит, что я
женат на работе, он не преувеличивает, — поморщился Грач.
— Мне жаль Фердинанда, — кивнула Яра
на пустой аквариум.
— Да, — ответил он. — Мне тоже.
На этом разговор иссяк. Они еще
немного потоптались на пороге, а потом Яра не выдержала, скинула
ботинки и пуховик, повесила его на один из двух крючков, прибитых к
стене за неимением прихожей, и прошла вперед.
— Прекрати, — попросила она,
разворачиваясь к Григорию. — Мы умеем разговаривать. Боги, мы
прекрасно умеем разговаривать, мы делаем это с тех пор, как я в
принципе научилась говорить. Какое у меня там первое слово
было?
— Сокол, — улыбнулся Григорий. — Твоя
игрушка.
— Вот видишь, ты помнишь мое первое
слово. И я не верю, что теперь мы не можем просто поговорить,
особенно учитывая, что именно за этим ты меня сюда и позвал.
Она огляделась, ища, куда бы сесть,
сочла единственным приемлемым вариантом стул и уселась на него. Но
спустя секунду снова подскочила. Не двигаться было выше ее сил.
— Да скажи ты хоть что-нибудь! —
умоляюще крикнула она.
— Я соскучился, — ответил Григорий. —
Я еще ни разу не видел тебя так долго.
Его признание снесло плотину. Яра
кинулась к нему и попыталась обнять, но Грач поймал ее за
запястья.
— Пожалуйста, — попросил он, не давая
ей подойти ближе, — не надо.
— Почему? — не поняла она. — Ты же
сам только что…
— Вопрос не в том, чего хочется, а в
том как должно, — спокойно ответил он. — Я позвал тебя поговорить.
И мы будем говорить. Садись.
Он кивнул головой на стул и отпустил
ее руки, и Яра решила, что лучше послушаться. В конце концов, если
он просто решит повторить то, что уже много раз говорил ей, она
возмутится. Не выставит же он ее за дверь, правда?
Однако Григорий снова молчал,
собираясь то ли с духом, то ли с мыслями. И Яра начала первой.
— Я должна извиниться, — выдохнула
она, опустив глаза: смотреть на него было стыдно. — За то, что
сказала вчера отцу. Получилось, как будто бы ты меня заставил, а
ведь все было не так…
— Тебе не за что извиняться, —
нахмурился Григорий. — И Сокол прав. Вина за случившееся целиком и
полностью лежит на мне.
— Да нет на тебе никакой вины! —
воскликнула Яра, от волнения впиваясь пальцами в седушку. — Я же
ответила. Мне же понравилось… — она сглотнула и глубоко вдохнула —
это было сложнее, чем она думала. — Я же сама этого столько
хотела...