Все еще давясь злобой, Кевин прошел
под аркой в конце проулка и оказался у храма Кротчайшего Агнца.
Паперть Агнца была самым мерзким
местом Брюха: здесь нищие собирались десятками - безногие,
безрукие, уроды, подлинные и мнимые слепые; изувеченные солдаты
показывали культи и страшные шрамы. Днем на паперти велась торговля
съестным и скарбом, а сейчас тут торговали своим мясом бляди, такие
отвратительные, что их с трудом можно было отличить от
попрошаек.
Чокнутый проповедник в рубище,
сквозь которое просвечивала бледная плоть, залез на перевернутую
бочку и завывал оттуда о грядущем конце света. Кучка изможденных,
оборванных людей внимала бредням, выказывая согласие стонами и
воплями. Женщина колотила себя в костлявую грудь, как заведенный,
мотал головой старик, какой-то безумец бился неподалеку башкой о
стену. Прохожие останавливались послушать, одни задерживались,
другие спешили дальше.
Проповедник обещал ад на земле,
пришествие демонов, воцарение Темного Владыки, который будет
править миром с древнего престола сюляпаррских принцев, окруженный
свитой самых страшных грешников и чертей. А то, что прошлой ночью
налилась кровью луна - знак, что врата Преисподней уже готовы
разверзнуться.
Кевин внимал бреду пару минут,
просто для развлечения, потом усмехнулся и двинулся вперед.
Он не понимал, почему этих болванов
пугает конец света - их жизнь, как и его, гаже стать не могла.
Ад на земле уже существовал, и они все копошились в нем, как
навозные личинки в куче дерьма. Кевину случалось видеть демонов, и
те были не более омерзительны, чем мелькавшие вокруг рожи -
обгорелые, без носа, без ушей, с бельмами, наростами, искаженные
алчностью, голодом и страхом.
И какая им, к черту, разница, кто
сидит на троне, Темный властелин или пахнущий духами Картмор?
Они-то все здесь, и ни тому, ни другому, до них дела
нет.
А может, конец света давно наступил,
но никто не заметил, и жизнь продолжилась себе, как ни в чем не
бывало?
Кто-то осмелился схватить его за
рукав, прервав жужжание назойливых мыслей-мух. Тощий старикашка в
выцветшей рясе, должно быть, еще один проповедник.
- Ты проклят, - каркнул старик. Его правый глаз покрывала
катаракта, левый светился безумием.
- Скажи мне что-то, чего я не знаю, - посоветовал Кевин, толкая его
в грязь.