— Возрадуйся и ликуй. Перед тобой Богиня страсти и похоти —
Великая и Неповторимая Лааль!
Признаюсь, от встречи с божеством, я ожидал большего. Фанфар с
небес, слепящего света, неведомых голосов в голове.
Ничего этого не было. Меня просто не заметили. Свет все так же
лился откуда-то сверху, пространство вокруг молчало, в лучах лениво
порхали то ли лепестки, то ли хлопья пыли, а софа-трон торчала
наверху невозмутимым монументом.
По инерции я сделал несколько шагов вперед и остановился, не
дойдя до первых ступеней. Не очень понимая, чего от меня ждут,
обернулся назад. Лала поджав ладошки к губам откровенно ржала.
Дэлия хмурила бровки и нервно теребила в лапках свой ножик-заколку.
Ясно, помощи от этой парочки ждать не стоит.
Пока размышлял, не заметил, как ноги сами сделали пару шагов
вперед. Тело, в отличие от меня, уже все решило и приступило к
действию. Хотело ж оно одного: наверх, к трону-софе и выглядывающей
из-под покрывала ножке. Неважно как, хоть ползком, лишь бы
добраться, коснуться, припасть на миг к точенной ступне.
Все это мешалось в голове с обрывками мыслей, чувств, образов,
затягивая остатки разума в буйный водоворот фантазий. Не
удержавшись, упал на одно колено, и стрельнувшая в чашечке боль
слегка прочистила мозг. За болью пришла злость. На себя и на все
сразу. На это место, сестричек, на софу с прекрасной до боли
ножкой, на свое самовольное тело и так некстати выползшее наружу
нутро. Злость холодным потоком прошлась в голове, вымывая
навязчивые видения, и я кое-как встал с колен.
Потоптался на изрядно потертой ковровой дорожке, с трудом отвел
взгляд от софы с ногой-искусительницей и попятился назад:
— Наверное, я лучше потом зайду.
Спина уперлась во что-то мягкое, и Лала крепко обхватила меня за
плечи. Ручками с коготками, от которых по телу пошла предательская
дрожь.
— Не так быстро, — прошептала грудастая, игриво куснув меня за
ухо. — Ты и так заставил нашу сестру долго ждать.
От полуобнаженной девушки позади дохнуло волной тепла, и мысли в
голове вновь поскакали вскачь. С таким трудом отвоеванное
самообладание трещало по швам, и я не был уверен, что хочу этому
сопротивляться. Беспокойство, что ощущал в коридоре, было лишь
отзвуком возбуждения, утюжащего мой мозг сейчас. Здесь, рядом с его
первоначальным источником — особой, что скрывалась в ворохе одеял и
подушек десятком ступеней выше. Божественной и неповторимой...