— Ла, ты что спишь? — гаркнула у меня над ухом Лала, разрушив
волшебство момента. — Мы твою новую игрушку привели. Не выползешь,
себе заберем.
Нога-искусительница лениво пошевелила пальчиками и скрылась в
завалах постельного белья. Одеяло наверху приподнялось, свалив пару
подушек вниз, и на софе появилось полусонное чудо с огромными
глазами.
Ну что сказать, Лааль была великолепна. Не знаю, как я себе
представлял женский идеал раньше, особа, что высунулась из подушек,
растоптала его в пух и прах, с ходу заняв неоспоримое первое место.
Коварная смесь порока, чувственности и невинности в одном флаконе.
Нечто, принявшее вид обычной девушки. Грациозной, как кошка, и
такой же высокомерно-равнодушной ко всему.
Вспомнив про совет «не пялиться», я так и не смог отвести от
Лааль взгляд. Уставился, как дурак. И хоть та лишь зевала да
потягивалась, посмотреть было на что.
На удивление удачное сочетание красивого личика, изгибов и
выпуклостей в нужных местах. Слегка вьющиеся пепельные волосы и
большие полуприкрытые глаза — раскосые, с неимоверным разлетом
ресниц. Грудь, определенно, больше среднего, оттягивает ткань,
словно два упругих холма. Не знаю, как у нее с остальным, но верх
просто божественный.
А еще у Лааль были рожки — золотистые, изогнутые кольцом, как у
барашки. Настоящие или нет, но смотрелись очень хорошо, особенно в
сочетании колец и накладок, оттеняющих отполированную до блеска
кость.
Девушка оправила сбившуюся на боку прядь и показала заостренное
ушко, украшенное висюлькой в виде цепочки и рядом мелких колечек. У
Дэлии с Лалой, кстати, рожек нет, и ушки вполне обычные. Даже не
скажешь, что они с этой рогатой родня.
— А хвост у нее есть?
Да, это я. Сам не заметил, как ляпнул вслух первое, что пришло
на ум. В свое оправдание, могу сказать, что эффект от верхней части
Лааль, еле прикрытой платьем, был сокрушающим. Намного сильнее, чем
от созерцания ее божественной стопы. Мозги просто кипели.
Дэлия зашипела, Лала за спиной затряслась, пытаясь сдержать
смех. Богиня же с интересом склонила головку набок.
— Нет. Они неудобные, но, когда надо, могу надеть.
От ее голоса кровь прилила к лицу, пах же пронзило болью. Внизу
уже давно не спадало, выпирая бугром сквозь ткань, но сестрички
делали вид, что все в порядке. Похоже, привыкли уже к своему
влиянию на мужчин, да так, что не замечают. А это, между прочим,
чертовски больно.