Так что этот день, 1 мая 1970 года, возможно, круто изменил мою
биографию. И тот роковой эпизод я помнил в мельчайших подробностях.
А вспомнив снова, даже вздрогнул, показалось, будто явственно
услышал звук хрустнувшей кости.
Вадик тем временем прикрутил ручку громкости висевшего на стене
радиоприёмника, который начал передавать какую-то передачу,
посвящённую сегодняшнему празднику, и сел к столу.
— Завтракать-то будешь?
— Наверное, — сказал я после некоторой заминки.
На продукты мы скидывались в общий котёл, их покупкой также
заведовал более хозяйственный Верховских. Правда, скоропортящиеся
старались не брать или съедать до того момента, как они
испортятся.
Я осторожно принял вертикальное положение. Непривычное и давно
забытое чувство, когда твой организм молод и ты буквально ощущаешь
наполняющую его энергию. У меня даже от переизбытка чувств глаза
увлажнились, что тоже не укрылось от Вадима.
— Эй, Жека, да что с тобой такое? Ты сегодня явно не в своей
тарелке.
Рассказать бы ему всё, так ведь не поверит, ещё и бригаду из
психбольницы вызовет. Она у нас находится на Сибирском тракте.
Больница, в смысле, ну и бригада соответственно, наверное, там же.
В прошлой жизни бывать там не довелось, а теперь, если начну
рассказывать правду, есть реальный шанс оказаться в стенах этого
учреждения. Так что лучше промолчу.
В дверку стенного шкафа было встроено вертикально прямоугольное
зеркало, в котором я увидел своё отражение. В первый миг даже
испугался, но тут же вспомнил, что это я в молодости. Стройное,
подтянутое тело. Да, эта физиономия принадлежала мне, 21-летнему
Евгению Покровскому. Волевой, как принято говорить, подбородок, с
тонким белёсым шрамом – память об одной из уличных драк. Упрямо
сжатые губы, слегка вздёрнутый нос с широкими крыльями ноздрей и
чуть заметной складкой над переносицей, которая с годами станет
резче. Глядящие на мир с лёгким прищуром серые глаза, которые, как
шутила годы спустя жена, у меня позаимствовал Том Круз. Брови…
Пожалуй что обычные, ничем не выделяющиеся. К пенсии начнут густеть
и седеть, что, опять же по словам супруги, только придаст мне
брутальности. Ну-ну… Лоб высокий, чуть скошенный, надбровные дуги
немного выдаются вперёд, челюсть слегка тяжеловатая, боксёрская. В
целом лицо привлекательное, а ещё один тонкий шрам на краю левого
века – память о рассечении в том самом финале СДСО
«Буревестник».