Руфиусу хватило одного взгляда на незваного посетителя, чтобы
отставить стакан и, язвительно ухмыльнувшись, сообщить:
- Вижу, с новым ректором ты уже познакомилась, - продребезжал
библиотекарь.
- Аааа… - от удивления у меня разом все проклятия на голову
бесчувственного вояки закончились, - Руф, а Вы… были в курсе?
Дед смачно фыркнул, становясь похожим на взъерошенного сыча, и
пригубил ароматный напиток:
- Имел честь познакомиться с утра, - сделав паузу, цыкнул и,
будто вспоминая о чем вообще речь, продолжил, - наведался ко мне
спозаранку в компании с плешивым. Сверлил своими глазюками, доступ
требовал к библиотеке.
Хорошо зная господина Прота, я приблизилась к стойке и облокотилась
на нее всем своим видом демонстрируя, что безумно жажду услышать,
как старик умыл этого дуболома. Руфиус благосклонно вытащил из-под
прилавка конфетку и положил передо мной. Это был наш дружеский
ритуал, и я тут же зашуршала фантиком. А дед опять
задребезжал:
- А я ему ответил, что хранилище государственное и университету не
принадлежит, - весело развел руки в стороны библиотекарь, - а
значит доступа у него нет, так же как и у предыдущего ректора.
Это, кстати, было чистой правдой. Наша библиотека таковой
являлась лишь отчасти и изначально создавалась, как городской
архив. Соответственно, там хранились не только книги, но и
документы разных лет, которые охранялись законом о защите тайны
следствия. Оказалось, что новый ректор не совсем дуб и связываться
с Руфиусом не стал. А жаль! Последний мог заблокировать архив и
вызвать службу охраны порядка. Табурету пришлось бы провести первый
рабочий день в участке за увлекательным написанием
объяснительных.
- Вот как-то так, - резюмировал Руф, - что у тебя?
От вернувшейся после вопроса паники, я нервно запустила руки в
волосы и начала истерично почесываться. Видимо, мое бессознательное
"я" пыталось в прямом смысле выцарапать из головы план спасения от
грозящего в ближайшем будущем бомжевания. Безусловно, две недели
мне удалось себе выбить, но это будет четырнадцать дней агонии
умирающего. Я не нашла себе другой работы за весь год, откуда же ей
взяться сейчас, да еще и столь оперативно?
- По классике, он принял меня за адептку, упрекнул в
топографическом кретинизме, назвал истеричкой и уволил, - от
безысходности даже лбом о стойку приложилась, - видели бы вы, как
блохастый злорадствовал.