С той поры много всякого случилось, и в жилах моих к шотландской
крови добавилась кровь русская, немецкая и польская, но
рачительность и бережливость предка нет-нет а и дают о себе знать,
сдерживая широту и размах натуры русской, тягу к красоте и роскоши
— польской, и стремление к качеству и совершенству —
немецкой.
Я посмотрел на часы, почтенные часы-луковицу, память о дедушке,
генерал-майоре от кавалерии, Петре Александровиче фон Магеле. А
батюшка мой, Александр Петрович, пошёл по статской линии,
дослужился до действительного статского советника, тоже
генеральский чин, хоть и статский. Один я пока не соответствую. Но
дайте срок, какие мои годы...
Я надел пальто, натянул перчатки, взял трость. Пора и делом
заняться.
Спустился вниз, вышел на бульвар. Ветер с моря, холодный и
пронзительный, разогнал досужих ялтинцев по домам. Не до
фланирования. А я и не собираюсь фланировать, только подышать
морским воздухом. Мне и идти-то два шага, в лавку «Русская
избушка», что на первом этаже «Франции». Книги и табачные изделия.
Тут много вывесок: шляпки, часы, золото, пресные и морские ванны
Рофе, но мне нужна избушка.
В избушку, так в избушку.
Я открыл дверь. Звякнул колокольчик.
— Что желаете, господин барон? — спросил меня бодрый хозяин. Да,
быстро разлетаются новости. Уже узнают и величают бароном.
— Прежде всего, Исаак Абрамович, кланяется вам Александр Николаевич
Лейкин. Он как узнал, что я еду в Ялту, велел непременно передать
поклон. Мимо «Русской избушки» не пройдете, говорил. И верно, не
прошёл.
— И как здоровье дорогого Александра Николаевича, как дела?
— Дела, по всей видимости, неплохи, а здоровье... Худеет Александр
Николаевич, в очередной раз худеет. Массаж живота проводит.
— И помогает?
— Говорит, массажист уже потерял пять фунтов.
Исаак Абрамович вежливо посмеялся.
— Я вот что хочу спросить у вас, Исаак Абрамович. Не знаете ли вы
адрес доктора Альтшуллера Исаака Наумовича?
— Знаю, как не знать. Доктор живёт в Потемкинском переулке, в доме
Авенариуса.
— Я, пожалуй, навещу его.
— Вы с ним знакомы?
— Нет, но я должен ему кое-что передать.
— Вы можете зря потратить время. Исаака Наумовича в это время
трудно застать, у него обширная практика. Вы лучше напишите ему,
условьтесь о встрече, а я пошлю мальчика, он передаст записку, — и
он протянул мне лист почтовой бумаги и конверт.