Я промолчал, лишь слегка наклонил голову — так взрослый дядя
слушает малыша, залезшего на стул читать стихи. В светло-сером
костюме, итальянском, модельном, купленном в Лондоне за девятьсот
девяносто девять фунтов, с галстуком-бабочкой, на ногах итальянские
же туфли — я здесь был пришельцем. Человеком из иного мира. В
некоторой степени, да. И они это чувствовали. В их глазах я был
стилягой, мажором, везунчиком, буржуазным перерожденцем. Короче,
скотиной. Но своей скотиной, и не простой, а выставочной. Может,
лошадка, может, коровка, а может — перспективный поросёнок.
Которого нужно обихаживать и беречь от волков. За поросенка колхоз
могут грамотой наградить, почётной, а то и дипломом. Даже медаль
могут дать Председателю. Или целый орден. В общем, пусть резвится.
Пока. А там — как Председатель распорядится.
— Вы, надеюсь, понимаете, как важно не проигрывать Карпову, — не
дождавшись реплики, продолжил говорить генерал. — Тем более важно
на таком значимом и престижном соревновании, как Турнир Мира.
Следует продемонстрировать дружественной Ливии нашу силу, нашу мощь
— во всех её проявлениях. В том числе и шахматных. Можете ли вы,
Михаил Владленович, гарантировать, что не проиграете Карпову?
— Я?
— Да, именно.
— Как вы это себе представляете — гарантировать? Каков механизм
этой гарантии? Я купил телевизор — минский, хороший, «Горизонт», и
к нему прилагалась гарантия. Сломается — чинят бесплатно. В течение
года. А тут — игра. Положим, я скажу, что гарантирую — и проиграю,
тогда как быть? Единственный надежный способ избежать поражения —
не играть вовсе. Так что мой ответ — нет, не гарантирую. Более
того, я уверен, что гарантии подобного рода невозможны в принципе.
Если кто-то из шахматистов считает иначе и может гарантировать
конкретный результат, то, вероятно, лучше ему и предложить
участвовать в турнире.
— Я спрошу иначе, — опять сказал старичок, и опять генерал и
полковник вздрогнули, — я спрошу так: можете ли вы играть с
Карповым на ничью, исключив риск поражения? Без атак в чигоринском
стиле?
Этот старичок тот еще старичок. Разбирается.
Если шахматист высокого уровня, вот как я, целенаправленно сушит
партию, играет на ничью, то она, ничья, весьма вероятна. Ну, а если
на ничью играют оба соперника, она, ничья, практически
неизбежна.