— А кто твой господин? Мне казалось,
ты из богатых.
— Нет, — он усмехнулся и опустил
глаза, — я не «внебрачный сын министра», откуда вообще эти слухи? У
нас с ним не такая большая разница в возрасте, когда я родился, он
ещё ребёнком был.
— Слухи из-за твоей прописки, — с
лёгкой иронией ответила Эльви, насыпая в заварник чай, коротко
посмотрела на Барта и опять занялась чаем. — Когда ты принёс
документы, кто-то из девчонок их подсмотрел в деканате, я
подозреваю, что староста, только она туда ходит. Потом по
сарафанному радио разнеслось, что ты прописан в Высоком переулке,
там цыньянские дворцы, больше там ничего нет. А адрес для писем и
чеков у тебя указан «Министерство внешней политики, с пометкой
„личное“», кому можно писать в министерство по личным вопросам,
очевидно. А учитывая, что тебя несколько раз видели с богатым
цыньянцем в карнском костюме, и что тебя подвозили в очень дорогой
карете пару раз (я не видела, это тоже сарафанное радио), все
сложили два и два, и сделали выводы.
— М-да, — вздохнул Барт, — надо ему
рассказать, пусть посмеётся. — Помолчал, глядя на свои руки и
методичку, потом добавил: — Он мне не отец, он мой хозяин. Он купил
меня у семьи, ещё когда мы здесь жили, мне было тринадцать лет. Все
школьники проходят простой тест на склонность к магии, ты его тоже
должна была проходить, да? — Она кивнула, он понизил голос: — Я
тебе этого не говорил, но если результаты выше определённого
уровня, то о них докладывают куда следует. И кто следует потом за
этими одарёнными магами приглядывает, чтобы в нужный момент
пригласить их куда следует. Мои результаты оказались... высокими. А
магическое образование моя семья не могла себе позволить, я бы
закончил школу и пошёл на завод или в найм, как все. Поэтому
господин меня купил, не куда следует, а в личное пользование,
заплатил мне, и отдельно заплатил моей семье, чтобы они переехали и
не пытались больше со мной связаться, и мне запретил их искать. И
прописан я, вообще-то, в общежитии министерства, а не во дворце, я
в его дворце никогда не жил, понятия не имею, откуда взялась эта
информация. Кто-то либо ошибся, либо сочиняет.
— Понятно, — усмехнулась Эльви, —
как обычно. Ты с сахаром пьёшь?
«Вообще, да, но учитывая, что
сахар — это роскошь, я обойдусь.»
— Без.
— Без так без, — Эльви поставила на
стол две чашки и замысловатую колбу с заваркой, он никогда такой не
видел, села напротив. Барт впервые обратил внимание на то, что
посуда явно дорогая — она не вписывалась в этот интерьер, состоящий
из фабричной штамповки и костыльных попыток это всё починить и
украсить.