«Её семья из богатых?»
Посуда была той странной стороной
роскоши, которая оставалась в обедневших семьях до последнего,
старея и истираясь вместе с памятью о хороших временах. Её было
сложно и дорого купить, но при этом нереально продать за хорошую
цену, потому что те, кто мог её купить, предпочитали покупать новые
полные сервизы, а не старые и частично разбитые. Барт взял в руку
маленькую аккуратную чашку, удивившись тому, насколько она лёгкая,
поднял выше и увидел, что её стенки просвечиваются, если держать
чашку рядом со свечой. Он впечатлённо поднял брови и полушутливо
сказал:
— Я бы на твоём месте не давал мне
такое в руки.
Эльви тихо рассмеялась, Барт
изобразил благоговейный страх и трепет, осторожно ставя чашку на
стол двумя руками, Эльви рассмеялась громче, нажала на поршень
заварочной колбы, отфильтровывая чайные листья, и встала налить чай
в чашки, сказала с улыбкой:
— Сейчас таких уже не делают. Этот
сервиз дарила моя прабабушка на свадьбу моей бабушке, всё побили,
осталось три чашки и два блюдца, вот эти, — она указала на те,
которые поставила на стол раньше, Барт опять изобразил шок и страх,
она рассмеялась. Села и взяла свою чашку, приподняла её салютующим
жестом и отпила первой, Барт тоже взял свою, но пить не спешил — не
любил обжигаться. Придвинул Эльви блюдо с тортом:
— Пробуй, должно быть вкусно. Я сам
не пробовал ещё, прибежал, стырил, убежал.
— «Стырил»? — с усмешкой уточнила
Эльви, Барт закатил глаза:
— Попросил. Хотя не имел права, но
мне пофиг. Мне нереально отказать, когда я использую секретный
приём.
— Какой? — Эльви улыбалась в
предвкушении шоу, Барт сгорбился, чтобы смотреть на неё снизу
вверх, протянул ладони просящим жестом и изобразил свою самую
миленькую улыбку. Эльви рассмеялась так, что чуть не пролила чай,
поставила чашку на стол и закрыла лицо руками, дрожа от смеха. Барт
самодовольно выровнялся и сказал:
— Это запрещённый приём, я знаю. Но
в некоторых случаях он допустим. Я его на старой сестре отточил до
совершенства, и теперь на новой иногда использую, работает
безотказно, я голодным от неё ни разу не уходил. Ешь давай, — он
сам положил себе кусочек, попробовал и убедился, что вкусно,
положил один Эльви. Подождал, пока она успокоится и начнёт есть,
спросил: — Так ты с бабушкой живёшь?