«Гоша Каменный так выглядит,
потому что его лепили с реального человека, снимали слепок, когда
он был ещё жив, а потом заливали специальным раствором. Это...
бетон?»
Он протянул руку и пощупал статую —
нет, она была гладкой, как полированный гранит, очень качественно
полированный, на бетон совсем не похоже. Двейн заметил его движение
и посмотрел удивлённо, Барт резко изобразил, что стряхивает со
статуи грязь, демонстративно засмотрелся на следующую, как будто
тоже выискивая грязь. Это была птица, крупная, или просто
изображённая крупно — все скульптуры на аллее имели одинаковые
внешние габариты, так что люди и звери были одного размера. Птица
сидела на гребне скалы, держась впечатляющими орлиными лапами
размером с его ладонь, и клюв у неё был орлиный, загнутый, но на
этом сходство с орлом заканчивалось — она была массивнее и тяжелее
на вид, с толстой шеей и мощными крыльями, которые даже в сложенном
виде выглядели очень сильными. А на голове у неё был странный
двойной гребень, сбоку похожий на кошачьи уши с кисточками.
«Взгляд умный. Человеческий
какой-то...»
От взгляда в глаза этой птицы у него
внезапно закружилась голова, он отвернулся и скорее пошёл дальше,
хотя перед глазами стояли её глаза, такие детальные, как будто это
она на него смотрела, а не он на неё, а не шевелилась просто
потому, что пока не решила, стоит ли напрягаться ради этого жалкого
человека.
«У неё каждое перо
видно.»
Он обернулся, не в силах отказать
себе в ещё одном взгляде, просто убедиться, что ему не показалось —
да, каждое перо, бешеная проработка деталей.
«Её скульптор псих. Ну или
владелец таких технологий, при которых это не подвиг и не
проблема.»
Он мгновенно начал придумывать в
голове такую технологию — снять слепок с физического объекта,
примерно так же, как снимают слепок ауры, но не через магическое
воздействие, а через физическое. Он видел, как учителя воду держат
в воздухе, ограничивая её полем, это было не сложно.
«А я ограничу полем бетон.
Слепок сниму, бетон залью, и пусть застывает. Идеально. Приду —
попробую. Осталось только найти где-нибудь бетон посреди
ночи...»
Двейн оторвал его от мыслей, громко
поставив на алтарь перед скульптурой Золотого Дракона свою
«священную» тарелку с тортом, поклонился ему, поставил целый пучок
дымящихся палочек, достал нож и разрезал торт на три части, одну
взял себе, одну протянул Барту, а одну оставил на тарелке.