Я приказал матросом остановиться и
повернул голову в сторону говоривших обо мне гадости. У стены
стояли четыре неплохо одетых, хоть и не по местной моде, бородатых
мужика.
— Может, вам языки укоротить, чтобы
не лаяли на каждого встречного? — спросил я на русском.
У них от моих слов у них глаза на лоб
полезли, и спесь мгновенно слетела с лиц. Они стали кланяться в
пояс и извиняться за своё невежество.
— В качестве извинений сегодня
вечером приходите ко мне в дом, — покачал головой я, — в квартале
венецианцев спросите про меня, любой покажет дорогу.
— Хорошо, сударь, — все четверо ещё
раз низко поклонились.
Вернувшись к кардиналу Конти, я на
его вопрошающее выражение лица ответил.
— Русские купцы, ничего для вас
интересного.
Он благодарно кивнул, и мы пошли
дальше к выходу.
***
Вечером, когда пришли гости, кардинал
отправился к себе, поскольку ему было неинтересно общаться с
северными варварами, а я стал дожидаться, когда слуги проводят их в
зал. Оглядываясь по сторонам, неуютно себя чувствующие в
присутствии ребёнка, они сгрудились у порога.
— Присаживайтесь, дорогие гости, —
позвал я их, кинув приказ слугам, чтобы сервировали стол и несли
еду.
Купцы осторожно уселись за стол, всё
ещё держась вместе.
— Думаю, стоит начать со знакомства,
— продолжил я, чтобы не было неловких пауз, — я третий сын
правителя Венецианской республики, Витале Дандоло.
Мужики ошарашенно переглянулись между
собой, и самый старший сначала представился сам, затем перечислил
купцов, сидящих рядом с собой.
— Предлагаю приступить к трапезе,
после поговорим, — предложил я после знакомства, первым взяв с
общего блюда кусок жареной курицы и положив его к себе в тарелку,
начав расправляться с ним с помощью ложки и ножа. Несмело, но
остальные ко мне присоединились, а в пустующие рядом с ними бокалы
полилось дорогое вино, которое разносили слуги. Оно, как я и
планировал, развязало языки, и мужчины немного успокоились, не видя
для себя опасности.
— Господин Дандоло, — обратился ко
мне самый старший из них, — хотел спросить, раз уж мы так накоротке
разговариваем. Откуда вы так хорошо говорите на русском, да ещё и
окаете, как будто в Великом Новгороде прожили сызмальства.
— Иван Игнатьевич, — я отложил нож и
вытер руки салфеткой, — во время моего паломничества в Иерусалим, к
Гробу Господнему, мне досталась рабыня, как раз из славян, у неё я
и выучил вашу речь.