– Зачем подвиги? – он ударил по скобе пару раз.
Заржавевший металл сопротивлялся недолго.
– Эх, лягушка ты тёмная! – Прохор зашвырнул замок в сугроб и
обернулся к бабе. – Подвиги молодцу нужны для славы доброй! А ещё
затем, чтобы… жениться!
– Без подвигов невесты перед тобой что… совсем… никак? –
иронично спросила Василиса.
– А мне не любая невеста нужна, – царевич потянул дверь на себя.
Та не шелохнулась.
– А какая?
– Мне бы такую, чтобы во всех окрестных царствах-государствах
царевичи-королевичи от зависти полопались! – Прохор упёрся валенком
в стену, пытаясь отворить дверь.
Результатов его потуги не дали.
– Есть кто из красавиц на примете? – спросила Василиса, глядя,
как царский сын пыжится.
– Да нет никого, – Прохор ещё сильнее поднатужился, став таким
же красным, как грудки снегирей на его вышитых, белых валенках. –
Что ни царевна или боярышня, то – квашня… Эй, Кузьма, ну-ка, сбей
наледь под дверью. Примерзло всё по низу…
Пока стремянной ползал по крыльцу, оббивая топориком лед у
порога, царский сын пояснил:
– Мне, Яга, нужна такая… такая… чтобы как… Василиса Прекрасная
была. Слыхала небось? Или ты, бабка, настолько дремучая, что не
знаешь той, о ком песни да сказки в народе сказывают?
От неожиданности баба оступилась на ступеньке и чуть не упала.
Она выровнялась, откинула со лба поседевшую прядь, выбившуюся
из-под вышитого платка, метнула на царевича взгляд васильково-синих
глаз и произнесла дрогнувшим голосом:
– Может и слышала. Не такая я… дремучая.
Василиса отвернулась. Как же давно это было… А в народе,
оказывается, помнят то время, когда называли ее Прекрасной.
– Это… Василиса-то… Давным-давно… того… Еще когда… ну… это… батя
мой… молодым… в общем… был, – сказал стремянной, заканчивая
работу.
– Знаю я, – вздохнул царевич.
– Дык того… Сгинула она… Василиса-то… – Кузьма распрямился,
пропуская Прохора к двери. – Кощей извёл… вот…
– Мне такую же надо. А может быть и еще краше. – молодец
поднатужился и открыл, наконец, дверь. – Эй, что встала,
заплесневелая? Первой иди…
– А то это… Вдруг кто… того… в засаде, – поддакнул
стремянной.
Баба, осторожно озираясь, переступила порог терема Деда
Студенца.
Из-за того, что ближе к вечеру выглянуло солнышко, внутри дома
было достаточно светло. Лучи проникали через заиндевевшие окна с
цветными витражами, и раскрашивали ледяной, блестящий пол яркими
бликами.