– Стойте! – вскричал Виктредис,
встрепенувшись. – Я его вспомнил! Это же безумный Аршамбо де Трой!
Тот самый, что едва не разрушил Академию во время сдачи выпускного
экзамена! Мне показывали провал в полу, оставшийся после того, как
он начал спорить с экзаменатором!.. Мы весь год были вынуждены
учиться в левом крыле, пока заново возводили внутренние перекрытия
старого корпуса. Я даже видел его издали – к нему в то время никто
не решался приближаться. Он идейно не стриг волосы и бороду,
считая, что в волосах таится огромная энергия, знания о которой
нынче утрачены, и носил одеяния, которые сам шил, желая выглядеть,
как маги древности. Ни о чем, кроме старой магии, он не говорил, и
считал, что сейчас мы в угоду внешним эффектам отвергли старые
заклинания и старые силы. Святые угодники, неужели этого
сумасшедшего взяли в преподаватели? Он же и в пору нашей юности
напоминал гору оческов шерсти!
– О, я даже присутствовала на
нескольких его лекциях, – охотно ответила я. – Он преподавал
историю магии, и, судя по тому, что внешне он не слишком выделялся
среди прочих чародеев, к тому времени он изменил некоторые из своих
убеждений. Должно быть, борода до пят не оправдала его ожиданий и
он с ней расстался.
– Чтоб им пусто было, – магистр
Виктредис оседлал своего любимого конька и принялся честить
столичную братию, отродясь не знававшую бед прозаической жизни
поместного мага. – Зазнавшиеся идиоты! Готовы связаться с типом, от
которого даже оборотни бы шарахались, лишь потому, что какой-то из
его прадедов чем-то прославился!
– Вы несправедливы к магистру
Аршамбо, – возразила я. – Свой предмет он знал досконально и
рассказывал о нем с редкой увлеченностью!
– Стало быть, вам пришлись по нраву
его лекции? – прищурившись, осведомился Виктредис.
Я вздохнула.
– Разумеется, нет. Преподаватели,
увлеченные своим предметом в той мере, что магистр Аршамбо, чаще
всего рассказывают не о сути дисциплины, а о своем к ней отношении.
Да и вообще говорят по большей части о себе, желая подчеркнуть, как
основательно они разбираются в предмете, при этом не забывая
намекнуть на то, что никто иной не достигнет тех же высот, разбейся
он даже в лепешку. Но это нам только на руку, ведь научное
честолюбие Аршамбо Верданского позволит ему с легкостью закрыть
глаза на любые подозрительные детали нашей истории.