– Господин Виро, – как-то обратилась
я к демону, обнаружив препорядочный клок шерсти в своей тарелке. –
Не кажется ли вам, что эдакое количество котов в доме несовместимо
с сохранением человеческого достоинства его владельцев? Добро бы
дело ограничивалось тем, что вся еда приправлена их шерстью, но
ведь у нас уменьшается и без того невеликое количество клиентов. Я
слышала своими ушами, как на рынке судачили, будто бы я этими
проклятущими кошками питаюсь, на что одна из торговок сказала,
дескать, неважно, что там чародейка с ними делает, ест или на зелья
их пускает, но у нее намедни кошка привела пятерых котят, так она
грех на душу брать не будет – подкинет к дому ведьмы, всяко не
самой топить. «Пусть съест, если желает!» – объявила она. А две
другие бабы поддакнули и сказали, что давно уж так делают.
Демон печально и значительно вздохнул
– большую часть времени он пребывал в состоянии блаженной
меланхолии – и ответствовал:
– Да, люди зачастую несправедливы к
тем, кто покрыт шерстью... Расположением готовы оделить
распоследнего прохиндея и мерзавца, ежели он одного с ними племени,
а вот иным, от природы лохматым или хвостатым, приходится
несладко...
Если бы эти метафорические камни в
моем огороде можно было бы складывать, то там возвышался бы немалый
курган, как на могилах древних воителей. Увы, демон не мог простить
мне тех чувств к магистру Каспару, от которых я и сама была не
прочь избавиться. Но как, скажите на милость, выкинуть из головы
обаятельного и хитроумного подлеца, когда рядом с тобой и день, и
ночь вяжет шапочки вконец растолстевший демон, домовитый до
оскомины, да еще и свихнувшийся на котах?..
Главной же бедой, на мой взгляд, было
то, что Виро упивался своей неразделенной любовью ко мне, в
страданиях находя тихую радость сродни той, что обретают люди в
храмах, вдоволь наслушавшись душеспасительных проповедей о
неминуемом конце света. Он не боролся с ней, напротив – лелеял
точно так же, как и свои клумбы. В душе я была уверена, что ответь
я на его упования взаимностью, это идеальное чувство быстро бы
растаяло, сейчас же оно пребывало в счастливом состоянии
совершенства, не испорченного ни одни касанием реальности.
Я же, не в силах побороть свои
безответные чувства, досадовала и злилась. Той досады, что я
испытывала по поводу своих душевных метаний, мне было
предостаточно, ан нет, мне приходилось чувствовать угрызения
совести еще и из-за чувств демона...