Ножницы замелькали в ловких руках
Карлотты. Одну за другой отсекают тяжелые светлые пряди.
Стригут лишь падших женщин, но Ирия
вытерпела и это. Обрезанные волосы – чушь. Как и то, что Эйда на
всю жизнь обесчещена.
– Герцог найдет тебе мелкого барона.
Или баронского сына. На графа рассчитывать не приходится – ты не
красавица. Впрочем, для знатной девицы еще очень неплоха. А бывать
в свете тебе незачем. – Мать ловко расправилась с последними
прядями. И окинула дело рук своих внимательным взглядом. – И жаль,
ты не родилась мальчишкой! – вздохнула она.
Ирия молча слушала вполуха, чтобы не
думать о предстоящем спустя всего несколько минут. Она может
сегодня утонуть – какие бароны с графьями?
Хорошо хоть дождь по карнизу не
стучит. Или град. Тогда бы точно – ни единого шанса. Их и так-то
негусто…
- ...ты найдешь способ. А быть
управительницей имения при малолетнем сыне – не так уж плохо...
Ирия вздрогнула. Похоже, пропустила
она планы отправки «барона или баронского сына» в мир иной.
– Это обязательно? – поинтересовалась
девушка, чтобы что-то спросить.
Слова отвлекают от… того, что
случится минут через пять-десять!
Ирия повела головой, встряхнула
по-мужски короткими волосами. Военная стрижка. Что ж, женщине
приходится сражаться за свою жизнь чаще, чем многим мужчинам. Вроде
того же Роджера Ревинтера. Или Леона Таррента.
– Или он сам отправит тебя в
монастырь. При первом же удобном случае, – утешила мать. – Когда
будешь не так юна, как сейчас. Отправит – не сомневайся. И быстрее,
чем меня. Не забывай – я, в отличие от тебя, была красивой!
Мама и сейчас еще хороша. Но ее
чертам не идут лед и злоба.
– Не все такие, как мой отец.
Папу очень жаль. Но правде нужно
смотреть в глаза: с женой он действительно поступил ужасно.
– Я знала не только его. И поверь:
другие мужчины - ничем не лучше, – мать вновь усмехнулась.
Ибо на сей раз Ирия удивления в
глазах не сдержала.
– Только не считай меня шлюхой, вроде
Полины Лигуа нир Кито! – раздраженно пояснила Карлотта Таррент. –
Меня никто не спросил... как и Эйду. Как не спрашивают многих. Он
был моим родственником, я жила в его доме. Только я – не Эйда! –
мать гордо вскинула голову. Зеленые глаза сверкнули тем неукротимым
огнем, что горел в ней, как подозревала Ирия, всегда. – Я не
собиралась умирать или в монастырь! – При последних словах усмешка
стала особенно горькой. – В семнадцать лет я готова была драться до
конца! И сделала бы всё, чтобы опозорить его имя на весь Эвитан -
прежде чем меня уничтожат! Впрочем, и у меня ничего бы не вышло –
будь мой брат таким, как Леон. Но Ив Кридель действительно любил
сестру. Настолько, что скрыл ее позор и усыновил ребенка.