Он скучал даже по пропахшей дымом, успевшей за полгода
опостылеть до смерти, каше. Даже по ненавидимым прежде занятиям,
вроде стирки или мытья котелков. Раздражало то, что раньше казалось
единственно приемлемым — не хохотать в полный голос, не ходить
раздетым, не проглатывать поданные блюда в пять минут. После густых
и ароматных, щедро приправленных травами адаптских похлебок —
неважно, из чего, лишь бы сытно, — «сбалансированные» бункерные
обеды казались Кириллу пресными. Чай и морсы — жидкими и
несладкими. А уж к любимому когда-то кофе он, после Толянова
угощения, вовсе ни разу не притронулся.
А еще, осознал вдруг Кирилл под назидательный бубнеж Вадима, в
походе его занятиям никто не мешал. Посмеивались, пожимали плечами,
но не мешали. Даже фонарь поярче выдали, «чтоб глаза не убил
придурок». Джек, и тот выбирал для насмешек другое время.
В походе Кирилл предположить не мог, что здесь занятия тем, что
он полагал действительно важным, будут так настойчиво ограничивать!
Понял вдруг, что в стерильном воздухе Бункера задыхается. И, когда
Вадим завел старую песню о том, как же здесь хорошо, не выдержал.
Трезвый — может, нашел бы в себе силы промолчать, а тут сам собой
вынырнул из памяти похабный стишок. И сработал как нельзя лучше:
Кирилла разгневанно выставили из комнаты и велели не показываться
на глаза.
Бункер. 22 дня после возвращения. Кирилл
…И — раз!.. И — два!.. И — три!.. Давай-давай, не ленись. Ишь,
как тебя скрючило!.. И — семь! И — восемь!
Кирилл выбрался на стадион позавчера. Заживающие раны еще
побаливали, но просиживать сутки напролет под землей стало
невыносимо. После встречи с Шелдоном он внезапно понял, что тело
жаждет привычной нагрузки. Позавчера до смерти напугал Олега,
неожиданно поднявшись и принявшись делать посреди комнаты наклоны и
приседания. Олег даже собирался к Григорию Алексеевичу бежать,
решив, что у друга детства «помутнение в мозгах»… Но, конечно,
никуда не побежал.
Не так давно Кирилл осознал удивительный факт: Олег, про
которого Любовь Леонидовна не уставала рассказывать всем желающим
слушать, что «малыш еще не нашел себя», был обыкновенным лентяем.
Искать себя он предпочитал, играя в игры и поглощая сериалы,
электронная библиотека Бункера хранила, казалось, весь колоссальный
объем развлечений, созданный человечеством.