— Что? — не понял, сквозь ветер, Кирилл.
— С праздничком, говорю! С Крещением Господним. До того, как все
случилось, с этого дня крещенские морозы начинались, верующие в
прорубь ныряли.
— Зачем?
Герман знакомо дернул плечом — адапты скопировали не только тон
и речевые обороты командира. Только вот прибор ночного видения ни
адаптам, ни Кириллу теперь был не нужен — а из капюшона Германа
выглядывал, напоминая странной формы козырек.
— Не знаю. Вроде, положено.
— Прорубь — это ведь отверстие во льду замерзшего водоема? —
покопавшись в памяти, уточнил Кирилл. Перед глазами возникла
ледяная переправа на подходе к гарнизону: как это было страшно,
лезть в темноте в холодную воду, и как тяжело физически. — Неужели
верующие люди…
— Цыц! — оборвал Герман.
Кирилл послушно замолчал и замер. И услышал далекий стук копыт.
Рука сама дернулась, расстегивая кобуру. Герман, увидев Кирилла
собранным в дорогу по всем адаптским правилам, пожал плечами — «тут
ехать-то три часа», но возражать против пистолета и ножа не
стал.
— Кто это может быть?
— Без понятия. — Герман тронул ПНВ, поправляя. — Батарея,
зараза, садится… — Оружие он выхватил раньше Кирилла.
— Здесь спрячемся? — Кирилл заставил коня перешагнуть ограждение
у обочины. — Или дальше уйдем, в лес?
— Здесь.
По голосу Германа сложно было разобрать, удивился он боевой
готовности спутника, или озадачился. Но, как бы там ни было,
присоединился к Кириллу. Они замерли за ограждением.
— Может, пронесет, следов не увидит, — прошептал Герман. — А
может, и вовсе не по нашу душу.
Кирилл с надеждой кивнул. Ему очень хотелось верить, что это
кто-то из адаптов не утерпел и скачет встречать их с Германом. В
направлениях не ориентировался, диагноз «топографический кретинизм»
Олеся в свое время поставила ученику безоговорочно, и искренне
считал, что Герман везет его к Дому. Но скоро, по стуку копыт,
понял, что всадник следует им вдогонку, а не навстречу.
Наездник — расплывчатая фигура в комбинезоне — пролетел было
мимо, но поодаль остановился. Увидел, вероятно, что две цепочки
следов закончились. Повернул обратно.
Кирилл напряженно застыл. И едва не подпрыгнул, услышав знакомое
чириканье.
— Свои, — облегченно выдохнул он.
— Вижу. — Жеребец Германа перешагнул отбойник. — Чего тебе?
— Сталкер! — Теперь и Кирилл узнал седока. — Привет! Ты как
здесь…