Обычно две ватаги каждая из определенного населенного
пункта или из двух, если из одного не набиралось
примерно равного числа бойцов, стояли напротив и словесно
задирали друг друга, вход шли намеки, байки про тот или иной
населенный пункт и его жителей. Когда бойцы, заводились, как
следует, один из признанных авторитетных кулачников давал
команду и бой начинался.
Шли стенка на стенку, но нельзя было бить вдвоем
одного, только один на один, следовало искать себе «ровню»,
а малыши пусть с малышами дерутся. Иной сорокалетний боец
проходил десятки метров в дерущейся толпе, не делая
ни одного удара, пока такой же крепкий и опытный
боец не выходил ему на встречу. Не было чести
в том, чтобы навалять кучу малышей. Нельзя было использовать
ноги, бить лежачих, или бить со спины, а также
преследовать убегающих.
Из числа молодежи попадались любители утвердить
за собой славу опасных бойцов за счет нечестной «игры».
Но такие попытки не проходили незамеченными: кто-либо
из «великих» бойцов, зачастую из своей станицы или
деревни, выходил ему навстречу и отвешивал такому парню пару
таких «приварков», что тот, после, должен был лечиться два-три
месяца.
Зато потом, дома, за шкаликом, проводили воспитательную
работу. Учили тем самым понятиям.
Были в Темнолесской несколько известных бойцов и двое
великих, по любым меркам. Стиль их походил больше
на карате (хотя имелось и определенное сходство
с английским боксом, но правила были вольнее),
с мощными ударами руками. Но этот стиль был ориентирован
не на голого бойца, как у китайцев,
и не на воина в доспехах, как у японцев,
а на противника в ватной фуфайке или в мягкой
и толстой шубе. Ногами почти не дрались, так как стоя
на льду в валенках ногами сильно не помашешь.
А еще был в станице и потешный кулачный боец Ефим. Бойцом он был
весьма средним, зато любил прихвастнуть. Часто приходил с кулачков,
с подбитой физиономией или расквашенным носом, но не потому, что
нарушал неписанные правила. Объяснял он это примерно так:
— Смотрю я, ихние наших одолевать стали. Тогда пошел
я в самую середку и ну направо и налево
ихних кагаёв валять! Вокруг меня свободно стало: кто встать
не может, а кто испужался и раздался в стороны.
Тут смотрю, прет на меня такой здоровый кагай, я ему как
дал под дых...
— А кто юшкой красной умывался? — нежданно
перебивает его один из слушателей. — Я там был
и все сам видал, так что ты, Ефимка, хорош брехать.