Когда оставалось метров двадцать или тридцать, вынырнул
на крики из нескошенного травостоя Валет,
полуторагодовалый пес, которого Илья сам вырастил. Был Валет
среднего размера, но лютый и Илью очень любил. Конечно,
ни о какой дрессуре в Темнолесской понятия
не имели, но глупых псов не держали. Валет сразу
понял, что к чему. И кинулся вдогонку нападавшим. Первым
попробовал его зубов тот из братьев, что бежал с вилами,
он упал с разорванными икроножными мышцами и больше
не смог встать. Пес бросил его и кинулся догонять
второго, и достал его почти в последний момент.
Так до драки дело и не дошло. Валет выпрыгнул
тому мужику почти на плечи и оторвал, как срезал, ему
правое ухо. Тот обронил чайник, а Валет норовил достать его
за горло. Мужик некоторое время отбивался руками,
но получив несколько покусов, кинулся бежать к своим,
быкам и бабам.
А Валет гнал его, и каждый раз рвал на нем одёжу,
или полосовал клыками. Илья стоял как вкопанный, он уже
приготовился умереть и никак не мог прийти в себя.
Тут до него стала доходить мысль, что его враг не добежит
до своего лагеря — Валет его раньше порвет
до смерти.
— Валет, назад! Валет сюда, — очнувшись, начал кричать
Илья.
Пес в запале, далеко не сразу послушался, но,
в конце концов, бросил свою жертву, которая уже
не бежала, а шла неровными шагами.
Женщины, жены и мать тех «злыдней», засуетились, добежали до
того, который был к ним ближе, повели к своему лагерю. А Илья с
вилами и с вернувшимся Валетом подошел к первому пострадавшему. Тот
было решил, что его хотят добить, но мой дед отбросил его вилы
подальше, а свои воткнул в стороне и под охраной Валета, от
присутствия которого нападавшего трусило, перевязал ему тряпицей
разорванную ногу, чтобы, не ровён час, не помер от потери
крови.
Дело это разбирал атаман.
Донес ему о происшествии Тихан. Как вернулись они
с отцом, сел он охлюпкой[1] на
единственного в лагере коня и ускакал. Атаман приехал со своими
людьми и начался разбор происшествия. Противная сторона указывала
на Илью, что во всем он виноват. Но раненый Валетом все еще лежал
на их сенокосе, там же были его вилы и чайник с камнем. Все улики
показывали против обвинителей. Не выдержав их лжи, атаман осерчал,
и сразу перестал быть приятным и всем знакомым станичником: теперь
он был Полковник Войска Донского, а власти у Полковника было
немало. Повысил голос атаман и спросил: