Иногда разгорались жаркие споры — кто быстрее косит. Тогда
спорщики брали косу одного номера, что бы значит
на равных косить, и зачинщика спора, как, правило,
молодого хлопца, который хотел себя показать, ставили первым
номером, второго спорщика пускали следом. Если первый
из спорщиков прихвастнул, то скоро второй ему начинал
наступать на пятки. Коса начинала вжикать у того прямо
позади ног. В таком случае хвастунишку загоняли,
он не выдерживал темпа и просил поменяться местами,
и под хохот и шутки остальных мужиков и баб уступал
оппоненту свое место.
Но бывало, что молодой парень не только выдерживал
темп косьбы, но и начинал уходить все дальше вперед.
Тогда слава лучшего переходила к нему. Это был единственный
способ попасть в ту категорию, которой платили рубль,
а то и рубль двадцать в день. Илья довольно
скоро попал в самую оплачиваемую категорию косарей.
На сушку и укладку сена тоже нанимали баб
и мужиков. Бабам и девкам за просушку платили
шестьдесят-семьдесят копеек, а хорошим скирдовщикам
до девяноста копеек. Работали они столько же, сколько
и косари, а когда сено вывозили в станицу, там
нанимали людей стога метать. Одними из мастеров укладки стогов
были братья Шевченко. Сметывали они стога выше пяти метров,
пользуясь своей недюжинной силой. Все пятеро были высокого роста
и хорошо сложены. Особенно силен был старший —
Дмитрий.
Бывало, если хозяйка затягивала с обедом, он начинал
выкрикивать, что, мол, обедать пора. Через некоторое время снова,
мол, хозяйка, как там у нас с обедом. Кричал раз, два,
три. Если хозяйка не звала к обеду, то набирал
громадный пук сена на деревянные вилы, а потом,
потряхивая им вроде как, пытаясь закинуть сено на вершину
стожка, так резко трусил вилы, что держак в руку толщиною
ломался как спичка.
— Все, вилки сломались, теперь точно обедать пора, —
говорил он после этого, под шутки, а то и хохот
остальных работников.
[1] Надысь — вчера, диалект.
Кроме общественной отары, было еще общественное стадо. Пастухи
и чабаны брали плату за голову, но и отвечали,
и за головы, и за потравы. Отаре и стаду
были определены выпасы, а если пастух недоглядел,
и вломилось стадо в чужую кукурузу или ячмень,
то тут уж пастуху приходилось ответ держать.
А скотина была всякая, они как люди — разные. Иные
покладистые, а иные вредные. Был в стаде племенной бык
Борька, местной породы, но очень норовистый, с тяжелым
нравом, а хитрый до невозможности.