Особенно тяжело в такие периоды Диме давались выходные. Это же мука невыносимая: страдая от любви, не иметь возможности увидеть предмет своего романтического пристрастия! И чем больше мальчишка думал о Свете, тем красивее в его представлении она становилась. Потом вдруг понял: всё, приплыли. Точнее, приплыл. Он один. Горкиной-то до него дела никакого нет, а он страдать вынужден.
На следующий день Дима пришел в школу, а Света – нет. Он ждал её первые два урока, надеясь, что одноклассница просто опаздывает. Ну, проспала, с кем не бывает? Но когда прогромыхал на всю школу звонок на третий урок, понял: сегодня Горкиной не будет. Расстроился, конечно. Да так сильно, что и не обращал внимание на рассказы учителей.
Сидел, рисовал замок на тетрадном листке в клетку. Башни, зубчатые стены, бойницы. Диме всегда нравилась средневековая тематика. Он даже мечтал, если вдруг изобретут машину времени, отправиться в ту эпоху и стать рыцарем. Представлял себя на белом коне, затянутый в сверкающие на ярком солнце стальные латы. На голове шлем, украшенный золотом, белое перо развевается на ветру. Красавец!
– Дим!
И вот он, сэр Дэм Лэдфорд, въезжает в большой город, укрывшийся за высоченной каменной стеной. Прекрасные дамы выглядывают из окошек, чтобы увидеть красавца, и улыбаются ему, а он кивает им снисходительно, давая понять: ваша честь, прелестницы, под угрозой, имейте в виду. И пусть мужья ваши и папаши потом не обижаются. Сэр Дэм Лэдфорт милостив, но и горяч. Особенно в постели.
– Дима! – резкий голос над головой выдрал мальчишку из сладких грез. Он поднял голову впереди оказалось густо усыпанное веснушками лицо другой одноклассницы – Ирины Селезнёвой. Она была предыдущей пассией мальчишки, по которой он страдал целый год.
– Чего тебе? – спросил он.
– Какой параграф сказали читать?
– Не знаю.
Ирина отвернулась. Дима потянул носом. Как всегда, от девчонки пахло хвойным мылом. Не духами, а именно мылом почему-то. О, мальчишка прекрасно запомнил этот запах, поскольку с Селезневой были связаны его довольно интимные воспоминания. По крайней мере, он таковыми их считал.