А следующим днем я отправился к
Дитеру. Я действительно давно не заходил в его таверну и даже не
звонил. Так что даже ощутил легкий укол совести. Именно этот
человек оказал мне первую, самую важную, помощь и поддержку.
Теперь же я на целый месяц выкинул
его из своей жизни. Да, надо было наконец-то побыть с Аней, не
рискуя постоянными встречами с Подбельским или с императором,
избегая столкновений со шпионами и убийцами всех мастей. Но стоило
хотя бы раз позвонить.
Пока я добрался до таверны Дитера, то
успел с десять раз прокрутить в голове все варианты извинений.
Сошелся на том, что с ним буду действовать так же, как и всегда.
Просто по-дружески.
Ростовщик оказался на месте. Меня
проводили в его кабинет на втором этаже, где Дитер с мрачным видом,
сцепив руки, сидел за столом. Завидев меня, он не сказал ни слова,
но указал на стул напротив, который я тут же занял и замер в
ожидании.
— Здравствуй, барон, — все так же
мрачно проговорил Дитер. Ни намека на тепло в глазах, ни тени
улыбки. — Хорошо, что ты зашел. Неужто соскучился?
— Да я... — от его холодности меня
накрыла волна смущения. — Вообще-то проведать забежал.
— Снизошел до простых смертных,
наконец.
— Что с тобой такое?! — не утерпел я.
— Проблемы?
— Проблемы, фройнде, проблемы! —
немец немного помолчал, а потом, вздохнув, ответил. — Всюду
проблемы. Но ведь ты пришел не затем, чтобы выслушивать мое
бормотание? Что ты хотел?
— Я пришел просто тебя проведать, — с
легким раздражением ответил я. — И, честно, я не понимаю, что
происходит с тобой? Я ездил с Быковым в Вельск. Он там тоже ходил,
не пойми какой. Бубнил, тупил, раздражался. Теперь говори, что с
тобой.
— Про Карла ты помнишь, я надеюсь? —
спросил Дитер, не изменив ни на йоту выражения своего лица.
— Помню, зарезали.
— Да. Коняева тоже не без твоих
усилий сместили с должности.
— Это как бы косвенное, разве нет? —
спросил я, не чувствуя вины за то, что старый начальник портовой
полиции, сдавший, к тому же, Дитера вышестоящим инстанциям, лишился
должности. — Он сам виноват.
— Я тебя не виню! — гаркнул
ростовщик, затем добавил, отчасти смягчившись: — извини. Не хотел
кричать. Нервы ни к черту. И лучше не становится. Без помощника я
как без рук! — при этом он еще теснее сплел пальцы. Костяшки
побелели.
— У тебя же есть треть от
апраксинских капиталов, Дитер. Их никто не забрал.