— Это именно что капиталы, Максим. Я
не хочу их использовать. То, что в банке — моя подушка безопасности
на совсем плачевную ситуацию. А текущего оборота мне не хватает.
Люди, прознав о моих трудностях, не желают возвращать долги. За
исключением, разве что, самых честных. Поэтому взял в разработку
совсем пропащее дело. Которое едва ли выгорит.
— Ты сейчас пытаешься меня
заинтриговать? — немного повеселел я, однако каменное лицо немца
тут же привело меня в чувство. — Что за пропащее дело? Снова
какой-нибудь князек Белосельский долги не отдает?
— Что ты, он, если тебе интересно
знать, вернул остаток долга на две недели раньше срока! Ты очень
хорошо на него повлиял. Но речь о пристойной сумме.
— Та-а-ак, — протянул я. — У тебя же
самым крупным был Апраксин.
— Ох, фройнде... ты невнимателен. Я
говорил о пристойной сумме вообще, а не о пристойной сумме долга.
Это разные вещи.
— То есть, не нужно выколачивать
долги? И при том полно денег?
— Огромная куча. Больше, чем у
Апраксина. Примерно раз в десять, — и тут Дитер повел бровями.
— Нет! Я не буду в это ввязываться, я
обещал Ане больше не рисковать! — воскликнул я, почувствовав, что в
действительности едва не согласился с еще неозвученным предложением
ростовщика.
— Хорошо, фройнде, ладно, не суетись,
— успокоил меня фон Кляйстер. — Как я мог у такой девушки забирать
жениха! Поэтому я просто тебе расскажу, что к чему. И принуждать ни
к чему не буду.
— И почему же мне кажется, что ты
врешь?
— Не стоит бросаться такими
обвинениями, — притворно обиделся Дитер. — Так будешь слушать?
— Буду-буду, — ответил я,
заинтригованный предстоящей историей.
— Тогда мне придется покороче.
Помнится мне, ты хорошо знал Тараса?
Я задумался. Имя звучало знакомо, но
затерялось за месяцы обильной информации о новом мире. Но я все
равно вспомнил, хоть и не сразу.
Тарасом звали усатого бандита, с
которым я впервые столкнулся еще в своем мире. Как и некоторые
другие личности, он воспользовался машиной для переноса и попал к
нам, участвовал в похищении Ани, но скоропостижно скончался.
Стоило подобрать слова получше, но я
не знал, как можно более точно описать случайную смерть от моей
руки. Я и фехтовать тогда не умел толком. А уже умудрился заколоть
этого бродягу.
— Да, мы же с ним бились на саблях! —
произнес я. — Он не был очень-то разговорчив, могу тебе сказать. И,
кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.