Вороны задирали филина, кружили и истошно кричали. А тот сидел и
спокойно наблюдал за мной. И меня вдруг перестало волновать всё на
свете, кроме судьбы белой совы.
Я быстро оглянулась на экипаж.
– Скорее! Скорее сюда, мистер! Ваша птица попала в беду!
– Это не моя птица, мисс, – раздался голос из кареты, – и сова –
это вам не котик, забравшийся на дерево. Я бы на вашем месте
беспокоился за ворон.
И добавил уже не мне:
– Вперёд!
Рыдван плавно тронулся с места и уехал в сторону городка. Эдди
отмер и согласился с надменным вампиром:
– Они боятся филина, потому и задирают. Пытаются его прогнать.
Это же чужой крупный хищник на их территории, не ровен час
поселится. Он заглотит любую из них целиком. А прибить может сразу
пятерых одной лапой. Не волнуйся, он их пересидит! Дождётся, когда
вороны уберутся ночевать, и к вечеру спокойно улетит.
– Эд, чем мне его приманить?
– С ума сошла?! Ничем! Нельзя близко общаться с такой серьёзной
птицей!
Но у меня не получалось оторвать взгляд от золотых глаз. Или
янтарных?
– У тебя в карманах есть соколиная перчатка?
– Есть, Ли. Но не будь дурой! Он ни за что не полетит на руку.
Это тебе даже не ястреб, это филин!
– Я должна попытаться.
– Не выйдет. Сову можно приручить только птенцом. Не меньше года
часами вынашивать на коротцах на одной и той же перчатке. Потом
столько же вылётывать на должике. И тогда уже можно будет рискнуть
отстегнуть путы и надеяться, что парень не свалит в ближайший лес.
Но если и вернётся, то только к своему тренеру. Иначе почему, как
ты думаешь, никто не охотится с совами?!
О птицах Эдди мог говорить бесконечно.
– Дай перчатку и замолчи. А лучше – отойди на дорогу.
Натянув амуницию, я двинулась к вязу. Сова следила, медленно
поворачивая головой. Стоило мне приблизиться, как вороны замолкли и
осели на ветвях. В наступившей тишине я, непонятно на что
рассчитывая, протянула руку и твёрдо позвала:
– Давай сюда! Лети ко мне, пожалуйста!
Невероятно, но филин в ту же секунду точно спикировал на
перчатку. На подлёте хлопнул белоснежными крыльями, чтобы
опуститься плавно, сел и сложил их. Поднял на меня глаза. Всё же
янтарные. О… нет! Золотые! Благородное и тёплое старое золото.
Я влюбилась. Забыла, как дышать и двигаться. Боялась моргнуть
или качнуть рукой. Вдруг чудо упорхнёт и останется в памяти
коротким воспоминанием! Вдруг окажется мимолётным видением,
призраком…