За полчаса до закрытия ворот мы подошли к ним, и светляки
показали, что Юрас сегодня не караулит меня. Наглый мальчишка,
самонадеянный и вредный. Вспомнился Велий… Он тоже был из этой же
стражи. Так же не привык знать отказов, так же, видно, ставил
условия и заставлял. А добившись желаемого, бросал - пропадал
интерес. Вот и получилось то, что получилось.
Когда стало совсем уже темно, мы прошли в городские ворота,
направляясь к стоянке обозов, чтобы договоримся с теми, кто уезжает
завтра утром в мою сторону. Тетя возьмет с них клятву, что довезут
до места и не обидят. Дежурный ведун договор заверит.
На широкой, вытоптанной площадке под городской стеной
кучковались телеги с укрытым непромокаемыми накидками, крепко
увязанным грузом, а так же пустые, рассчитанные на пассажиров. Эти
были с навесом на высоко поднятых изогнутых прутах, со сложенными
пока еще накидками для сна и мягкой подстилкой из душистого сена.
Мы с Кристей прошли сквозь толпы народа, греющегося возле больших
костров, нашли старшего в нужном обозе и договорились об оплате.
Меня устроили спать на телегу к двум женщинам, а тетя пошла
обратно, пока были открыты городские ворота.
Прощаясь, мы с ней расцеловались, всплакнули, расстроившись. А я
уже решила для себя, что наше расставание ненадолго. Если не
останусь дома, то вернусь к ней - она звала. А если все
благополучно решится с Хадаром, заберу ее к себе - не молода уже,
скоро придет старость, а ее лучше встречать рядом с родными
людьми.
Утром, еще только небо засерело, меня толкнули – пора. И я
выползла сонная из телеги, сладко потянулась, оглядываясь. И
обмерла... - стоя совсем рядом и победно улыбаясь, на меня смотрел
Юрас. Вытаращила от неожиданности глаза, не веря им и отступая... А
он молча скользнул ко мне, как гибкий кот и, схватив за руку,
вложив в нее что-то. Еще не видя, что коснулось руки, я нечаянно
сжала пальцы, глядя потом с ужасом на небольшой кинжал, как на
ядовитую змею. Тело враз окутало знакомым уже мягким теплом, голова
закружилась и зубы было не расцепить, как и пальцы... слова не
сказать. Не замечая, что со мной делается, Юрас заговорил:
- Я знал, что ты так просто не сдашься. Ты такая же упрямая, как
и я. Возьми – это твое. Но я знаю, где тебя… - и вдруг замолчал,
будто подавившись словами.