Растолкала спящую подружку, зажав ей рот, чтобы не вскрикнула и
отправила ее домой, а сама, отозвав светляка, поплелась по ночному
лесу. Шла по дорожке и ревела вголос, выплескивая горе от потери
мамы и сестры, а теперь еще и от незаслуженной мною подлости,
которую мне готовили. И темноты не боялась сейчас совсем, и зверья
лесного. Ввалилась в избу, упала к бабушке на постель, обняла
ее.
Бабушка, маленькая и седая, в длинной ночной сорочке, вскинулась
на кровати: - Тебя обидели?!
- Не успели, бабушка… на душе тяжело.
- С душой мы разберемся… Спи, дите, спи. Утром поговорим.
Легкая сухонькая рука легла мне на голову, провела по волосам,
расправила косы. И я потихоньку успокоилась и уснула, прижимаясь к
ней, а проснулась только ближе к полудню. Глаза опухли, волосы
сбились... Умылась, привела себя в порядок и рассказала все как
есть. Бабушка качала головой, даже улыбалась невесело.
- Когда, ты говоришь, он уговаривать тебя придет? Послезавтра к
вечеру? Они же тогда наутро уедут? Не переживай, уж я с ним сама
поговорю…
- Не вздумай! Чтоб он понял, что я подглядывала да подслушивала?
- испугалась я, - не вздумай, бабушка! Я просто уйду из дому, чтобы
не видеть его, или отведи его от нашего дома, чтобы дорогу не
нашел.
- А я проучить хотела, на пользу ему пошло бы…- кряхтела
она.
- Не делай ему ничего, пусть просто уйдет. Не вреди, - тихо
попросила ее.
- Да за что ж ему вредить-то? - удивилась она, - он ничего
плохого тебе не сделал. И не собиралась я!
- Как это - он не сделал? Ты чего? - вытаращила я глаза, - не
успел просто, вот и не сделал.
- Так за то, что еще не сделали, и не принято наказывать, -
ткнула она меня пальцем в лоб, - а так-то он тебя просто жизни
научил. Теперь ты знаешь, что с ходу верить никому нельзя, а еще -
что люди разные бывают. А таких, как он, много, ой мно-ого,
деточка. Молодой да красивый, девичьим вниманием избалованный... Да
и друзья не осуждали его, может и еще какая поплачет тут после
того, как они уедут... А давай-ка, положу я на дорогу кленовый
лист, чтоб тропу ему к нам перекрыть? Походит-походит, да и плюнет
– уйдет в столицу собираться. А ты не плачь больше о нем – не стоит
он твоих слез.
В тот вечер, когда Велий собрался ко мне, я сидела, как
замороженная. Все застыло внутри, не осталось ни обиды, ни слез. Я
и сама понимала тогда, какая еще маленькая и глупая. Хорошо еще,
что все обошлось. А обиду эту я забуду, переболею потихоньку.
Хорошего бы помнила, а такого… просто постараюсь забыть.