- Микеша-а…, месяц мой ясный, радость моя утраченная…, - шептала
я в теплую летнюю темноту, глотая слезы: - Как ты там без меня?
Тебе так же тяжко на душе ночами? Так же жалеешь о том, что не
успел изведать со мной? Я не хотела бы для тебя такого…
Хотелось его для себя, возле себя. И нельзя было с головой
погружаться в тоску, понимая невозможность этого. Ради сына нельзя
было.
Потому я и бросилась с головой в учебу, на которой настаивал
Мастер. Читала в голос книги, которые он приносил, разбирала вместе
с ним то, что вычитала в них. Изучала карты нашего государства и
других земель. Слушала и запоминала историю правления в Тарте.
Узнавала основы ведовства. Не для того, чтобы ему учиться, а чтобы
понять, на что это ведовство способно.
Время от времени решала судьбу людских душ, помогая им найти
покой на той стороне. Возникал рядом со мной Конь и говорил, что
мне нужно делать: указать наследникам, где лежат необдуманно
спрятанные от них деньги, отпустив жадного родича на ту сторону без
сопровождения проклятий. Либо спасти от навета невиновного. Либо
развеять подозрения в самоубийстве. Еще много чего за эти годы… но
это было не так часто и не так уж тяжело для меня.
Потом, когда Зорян немного подрос, и к полутора годам его уже
можно было оставить с охраной на малое время, меня стали учить
верховой езде. Эта учеба проходила на площадке, где обычно
тренировалась стража, вблизи воинских казарм. И обучал меня по
поручению Мастера один из знакомых стражников. Натянув на себя
мужские штаны, сшитые по мне, я изо всех сил старалась почуять
конскую спину домом родным, как говорил когда-то ведун. Там же в
один из дней я увидела Таруса, и почему-то зашлось сердце…, я
замерла и задумалась – с чего бы?
Поняла вдруг причину – значит, где-то здесь может объявиться и
его друг. И встанет вопрос – говорить ему про сына или же не делать
этого никогда? Просить свободы от слова или продолжить жить, как
сейчас – просто и понятно для меня, не строя планов на будущее? Я
просто испугалась того, что придется что-то решать. И потому,
заволновавшись, сдуру подошла и спросила его про Юраса – как он,
где, здоров ли? Ведун вскинулся, и на меня нежданно пахнуло лютым
холодом:
- Забудь про него! Ты и другие твои…, вы сломали ему жизнь, он
как тень сейчас! Он перестал жить, смерти себе искал! Ты не нужна
ему и никогда не нужна была. Он тогда был под чарами, и я не теряю
надежды понять – кто наслал? Он просто не помнит тебя и тогда даже
не видел! И радуйся этому, потому что если вспомнит, узнает –
возненавидит, - шипел он, чтобы не услышали другие.