Мне разрешили пожить в доме еще пару дней, пока не собрался
обоз, чтобы отвезти выздоравливающих раненых в ближайший город. С
ними уезжала и я – искать сильного ведуна, который снимет проклятье
с нашего рода. Я заплачу все деньги, что у меня есть, чтобы оно не
висело над дочкой. А мало их будет, то и работать стану на него
хоть и всю свою жизнь.
Когда обоз тронулся, прислушалась к себе и улыбнулась – на душе
было легко и светло. Знала, что поступаю правильно.
Зимняя дорога всегда трудная. Но я хорошо подготовилась, зная
это – тепло оделась и обулась, голову повязала поверх легкого
платка теплым, пуховым. Только глаза да нос конопатый выглядывали
наружу. Из всего добра, что нажила семья за долгие годы, взяла с
собой только одежду, что поновее, да крепкую обувку. Понимала, что
новое покупать, скорее всего, будет не на что. Все мое добро
поместилось в две мягкие сумы, на которые я и опиралась, сидя в
повозке на пахучем сене.
Мне поручили приглядывать за двумя израненными стражниками, что
не могли еще вставать, но остаться в нашем селе не захотели. Я
кормила их, помогала повернуться с боку на бок, давала пить.
Молодой ведун, что отвечал за обоз, сказал, что парни потеряли
много крови и им полезно частое теплое питье. А где же его возьмешь
на морозе - теплое? Про то, что мне поручают следить за ранеными, я
узнала еще до отъезда и сразу придумала, что буду делать. На
стоянках наливала горячий целебный настой с костра в небольшую
бутыль, что захватила из дому и прятала у них возле тела. Парней
тепло одели и укрыли, и от горячей бутыли они тоже грелись. Как им
помогали справлять нужду, я не знала. Только становились на стоянку
– меня отсылали в сторону.
Они не были в беспамятстве, и мы познакомились с ними, много
говорили. Того, что выглядел моложе, звали Хараздом, а второго,
который взрослее – Микеем. Про бой возле крепости они не захотели
рассказать, как я ни выспрашивала. Зато шутили и заигрывали со
мной. Я их не понимала, для меня это было непривычно и странно.
Будто не меня они видят перед собой, а кого-то другого. Иначе не
называли бы красавицей, не улыбались всю дорогу, не смешили бы до
колик в животе.
А потом поняла – ночью. Я ложилась спать в одной повозке с ними,
только головой в другую сторону. Сапоги снимала и совала в сено под
себя, чтобы совсем не промерзли к утру. А ноги мне велели класть
меж ними, чтобы не замерзнуть. Первую ночь так и спали – под теплым
общим пологом и меховыми накидками. Я выспалась, хоть и просыпалась
часто, прислушиваясь – может, им понадобится чего?