Смотреть на беззаботно гуляющих по
улицам и без опаски заходящих в дома людей было довольно-таки
странно – несколько проведенных в Рахалле дней накрепко вбили мне в
голову, что любое открытое пространство может выдать тебя врагу, а
любое здание может стать смертельной ловушкой. Вернуться же к
нормальному восприятию мира спустя всего двое суток после пережитой
в долине заварушки оказалось чересчур сложно.
– Красавчик, хочешь развлечься?
Я с трудом оторвал взгляд от
болтавшейся на соседнем здании вывески, после чего уставился на
задавшую вопрос женщину. Та оказалась весьма симпатичной, но
неряшливо сделанный макияж, темные круги под глазами, а также
потрепанное платье серьезно портили общее впечатление. Равно как и
вполне очевидный социальный статус незнакомки.
– Тридцать серебрянок, – без лишних
церемоний продолжила собеседница. – Но для такого ладного парня
могу сделать скидку. Двадцать пять.
– Нет, спасибо. Как-нибудь в другой
раз.
– Не знаешь, от чего отказываешься,
красавчик.
– Знаю, но сейчас некогда.
Извините.
Кое-как отвязавшись от назойливой
путаны, я еще немного погулял по городу, а затем решился и свернул
в сторону казарм. Желание рассказать о произошедшем в Рахалле было
слегка иррациональным, однако мне очень хотелось это сделать – то
ли ради официальной индульгенции, то ли ради проверки уровня своей
безнаказанности за совершенные убийства.
Наверное, подобные чувства испытывал
незабвенный Раскольников.
– Добрый день.
– Добрый, – согласился дежуривший у
входа часовой. – По какому делу?
– Мне нужно рассказать о
нападении.
– Чего? – лицо стражника отразило
максимальную степень удивления. – Здесь, у нас в городе?
– Нет, в долине.
– А, понятно.
– Меня решили...
– Стой, стой, – воин поспешно
вскинул руку, обрывая мой рассказ. – Мы занимаемся городом, ясно?
Если вам приспичило поцапаться в долине, то это ваше дело. Хоть
поубивайте там друг друга.
– Да, мне пришлось убить несколько
человек.
– И что?
– Ну... не знаю. Думал, это
важно.
– Ты ошибся.
Нужная мне индульгенция была
получена в кратчайшие сроки, но легче на душе от этого не стало. С
другой стороны, теперь у меня не осталось ни одной вменяемой
причины для того, чтобы терроризировать собеседника своими
признаниями и откровениями.
– Ладно. А вы не подскажете, как
можно добраться до побережья? Слышал, туда сплавляются по реке?