Грубиян напоминал плохо отёсанное бревно. От крючковатого носа
до подбородка пролегли глубокие носогубные складки, подчёркивающие
низко опущенные углы тонких губ. Под нависающими густыми,
лохматыми, как сухие клочья мха, бровями желтели глаза
стервятника.
— Миледи, будьте разумны, и никто не пострадает, — равнодушно
порекомендовал третий. — Мы — Совет Мудрейших, и вы обязаны нам
подчиняться.
Соток — «серый кардинал» мира Океан. Высок, сутул, с нездоровым
цветом тонкой кожи на лице и руках. Взгляд прячется под круглыми
стёклами затемнённых до черноты очков. Из-под расшитой рунами
шапочки, не скрывая больших оттопыренных ушей, висят космы сальных
волос. И пальцы! Длинные узловатые пальцы с горбатыми ногтями
находились в постоянном движении. Казалось, что маг беспрерывно
вяжет узлы на бесконечной верёвке.
Выглядели они комично, но внешность скрывала мерзких злодеев,
готовых ради ярких тряпок и собственных честолюбивых планов
уничтожить планету со всеми обитателями.
— Что вам угодно, мэтры? — шёпотом, чтобы не опознали по голосу,
спросила я, поднимаясь с лавочки.
Краем глаза я заметила, как «фрейлина» сначала съёжилась, а
потом и вовсе растворилась в воздухе, оставив вместо себя кучку
серого тряпья. Но «подлейшим» было не до неё. Исохс уже шагнул на
широкую ступеньку лестницы, готовый подняться и схватить «княгиню».
Старательно изображая испуг, сделала шаг назад и прикрыла одной
рукой иллюзорный живот — классический жест всех беременных,
инстинктивно защищающих ожидаемое дитя.
Дальнейшие действия длились не более минуты, но эта минута для
мира Океан была значительнее иных оборотов. На широкие каменные
перила, огораживающие площадку беседки, быстрой тенью запрыгнул
вождь замковых фламов.
«Ведьма, тебе угрожают?»
«Да, но ты не тревожься», — машинально ответила ему.
Соток подобрался и вдруг завопил:
— Она менталит! Это не княгиня! Это Агпи! Убить её! — и вскинул
руку в мою сторону.
На кончиках пальцев чёрной звездой мерцало заклятие. Магическая
искра с ладони и кот с балюстрады сорвались одновременно. Они
пересеклись в траектории своих последних полётов, ослепив всех
яркой вспышкой, оглушив хлопком и осыпав прахом, оставшимся от
храброго зверька. И в то же мгновение на остолбеневших от
неожиданности мэтров опустилась любимая ловчая сеть архимага, лишая
возможности продолжать злодеяния.