А пока что курносая, ясноокая, одетая в белую рубаху, с широкими
рукавами, стянутыми у кистей. На левом запястье алая нитка с
махонькой прозрачной бусиной. Девочка казалась самим воплощением
лета, беззаботного и босоногого.
Над ее ладонями, в воздухе, висел водяной шар, в котором
испуганно металась рыбная мелочь. Девочка с любопытством
разглядывала мальков, вращая шар.
- Экие вы забавные, – с улыбкой произнесла она, - на черточки
похожи, а, поди же ты, вырастите рыбинами! Ну до чего юркие! Мне бы
такой быть, - она вздохнула, - чтобы в воде дышать как на суше и не
бояться в речку с головой окунуться, – она помрачнела, словно туча
на секунду затмила солнце.
Её мысли прервал птичий гвалт. Из березовой рощицы, начинавшейся
неподалёку от берега, вспорхнули птицы, испугавшись людских
криков.
- Ойса! – звали, звенели девичьи голоса, - Ойса!
Девочка, вздрогнула, и удерживаемый волшебством водяной шар,
рассыпался на капли, сливаясь с ручьем.
- Ну вот, - досадливо поморщилась она, - Вспомнили окаянные.
Ладно, бегу, бегу!
Мазнув, напоследок, рукой по воде, она легко, словно ящерка,
соскользнула с камня в ручей, распугав головастиков и мальков.
Не подхваченный подол тут же потемнел, напитавшись влагой, но
Ойса не обратила на это внимания. Ручей хоть и был молод, обзавелся
высоким глинистым берегом, из которого, словно кости древних
зверей, торчали корни росших когда-то здесь древесных
исполинов.
Ойса вцепилась в торчащие из берега корни и как по ступенькам
вскарабкалась наверх. Она так спешила, что совсем не заметила, как
алая нитка с бусиной, развязавшись, повисла на одном из корней, да
так и осталась на нем, чуть покачиваясь на легком ветру.
Выбравшись на берег, Ойса подхватила плетеное лукошко полное
грибов-маховиков и поспешила к подругам. Через цветущий луг,
тревожа кузнечиков и мошкару, вдыхая ароматы волчатника,
мельничника. Все дальше и дальше от берега.
На опустевший камень опустилась легкокрылая стрекоза, но тут же
вновь поднялась в воздух, трепеща переливчатыми крыльями. Вода в
ручье, до этого журчащая и искрящаяся, потемнела и сгустилась,
словно холодец. Откуда-то из глубины потянулась рука. Бледная с
тонкими пальцами, заскребла обломанными ногтями камень. Казалось,
она ощупывает место, с которого Ойса разглядывала свое отражение.
Внезапно рука замерла, и метнулась от камня к берегу. Здесь она
вытянулась еще больше. Над водой появились распухшие суставы,
буграми выступающие под пергаментной кожей. Наконец, дотянувшись до
блестящей в солнечном свете бусины, пальцы сжались в кулак, и так
же внезапно, как появились, исчезли в воде.