- Значит, не будет козленочка? – тихо спросила Ойса, ей стало
страшно, как тогда у мертвого дуба, когда водяной царь зазывал ее к
себе в падчерицы.
- Прими, речка-матушка, наша защитница и кормилица, наша
хранительница и славница, дар наш. Прими его да очисть жилы свои
водяные от нечисти лесной, да от отравы колдовской, да от беды
разной, - громко говорил батюшка, не глядя более на Ойсу.
Ойса оглянулась, на ставший маленьким, берег, увидела сестриц,
стоявших особнячком, соседей в нарядных одеждах и черную кромку
леса, над которым словно перст возвышался обугленный ствол мертвого
дуба.
Вода нахлынула со всех сторон. Ойса даже не успела задержать
дыхание. Нутро начало жечь, перед глазами дрожали круги, и рябило
алое да синее. Батюшкины руки, крепко сжимавшие ее тело, не
позволяли Ойсе дотянуться до поверхности, до глоточка воздуха.
«Верно Леда сказывала, никому я тут не нужна. Ни отцу, ни
сестрам» - успела зло и обиженно подумать Ойса, прежде чем мир
окрасился в серый, стал густым, мутным, что туман над полем. Руки
отца более не держали ее, и Ойса оттолкнувшись, шагнула прочь.
- Баба Леда! Прими меня, - хотела выкрикнуть Ойса, да разве
крикнешь, когда вода давит на грудь и тянет, тянет, тянет.
Ей не довелось увидеть, что, войдя в реку цветущим мужчиной,
отец вышел на берег стариком, и как к враз поседевшему батюшке
боялись подойти даже дочери.
- Река взяла жертву, – хрипло гаркнул он, и соседи отшатнулись
от него, как от хворого. А он, не глядя, брел в сторону избы, еле
волоча ноги. Сжимая в правой руке дочкину берестяную куколку,
обмотанную красной ниткой, которую вытолкнула на поверхность речная
вода.
Глава 1
Ручей был невелик, всего-то три шага в ширину. Берущий свое
начало от земных ключей, он вытекал из лесной чащи и, журча среди
камней, пересекал луг, чтобы устремиться к далекой реке, а после -
к великому морю.
В чистой воде отражался катящийся по небосводу каравай солнца.
Золотые крапины лучей бусинами сияли на водной глади.
Ручей молодой, чистый, не успевший напитаться лиственной гнилью,
не растерявший прыть в болотной топи, журча, огибал крупные серые
валуны. Камни, нагретые солнцем, словно спины чудных зверей,
поднимались над водой.
На одном из них сидела девочка, почти девушка. По фигурке, по
взгляду было ясно, что совсем скоро с нее спадет детская
непосредственность, и проявится загадочность и красота,
свойственная юницам.