- А я не хочу снова стать добычей, - крикнула Ойса, оттолкнув
Гуню. – Побыла, хватит!
От ее крика огонь в печи вспыхнул сильнее, и пламя, вырвавшись
наружу, враз занялось на стружках, рассыпавшихся по полу. Багряные
отсветы заплясали, задергались на стенах, выхватывая из мрака то
пучки трав, развешанные под потолком, то ряды горшков, теснящиеся
на полках.
Дед поднялся, и стало видно, какой он сгорбленный да неказистый.
Тряхнув седой бородой, Гуня, ловко притопывая, словно танцуя,
прошелся по горящим стружкам, сбивая с них огонь.
Когда последний алый лепесток исчез, он обернулся к Ойсе и
покачал головой.
- Прости, дедушка, – прошептала Ойса, - я сейчас же приберу.
- Завтра приберешь, а нонче давай-ка укладываться.
Ойса кивнула, и в тот же миг раздался стук в дверь.
- Кому это по такой погоде дома не сидится? – нахмурился
Гуня.
Ойса метнулась к оконцу, но только вздохнула, – Не видать,
темнота - хоть глаз коли.
- Разберемси, – Гуня пошаркал к двери и у порога обернулся. – Ты
смотри, держи себя в руках, нам лишние пересуды не надобны, –
сказав так, он, не сгибаясь, шагнул за порог в темные сенцы и отпер
дверь.
Послышался приглушенный скрип двери, и в избу скользнул Ероха,
младший братишка Осоки. Он утер мокрое от дождя лицо рукавом рубахи
и замотал головой, словно дворовый пес, отчего во все стороны
полетели капли.
- Тише ты, окаянный! – Гуня, вошедший следом за мальчиком,
нахмурился, но Ойса видела, что в глазах деда пляшут задорные
искорки.
- Прости, дедко, – Ероха виновато шмыгнул носом.
- Не веди себя как зверь, а не то зверем и станешь.
Ероха вытаращился на деда и стал похож на вынутую из воды
рыбину. Ойса не сдержала улыбки.
- Нет, дедко, я так никогда более, веришь, да? – затараторил
мальчик.
- Верю, верю, - закивал дед, - чего случилось то, что тебя отец
по такой погоде ко мне погнал, небось, не сам же в гости наведаться
решил? – он вопросительно взглянул на Ероху и тот вздохнул.
- Беда у нас, дедко, Осока занемогла. Ты поди, глянь, батюшка
просит очень.
- Ты чего же сразу не сказал? - дед прошаркал по избе, извлек
из-под дланей скамьи плетеный короб с травами и обернулся к
Ойсе.
- Рушник чистый прихвати, да ту крынку, что на печи стоит.
Ойса кинулась выполнять поручение.
- Дедко, тут вот еще чего, - Ероха тер щеку и косился на Ойсу,
явно нервничая, - батюшка просил, чтоб ты один пришел, без неё, –
мальчик, дернув подбородком в сторону Ойсы, умолк.