— Что же теперь — не покупать, а только самим шить-тачать? —
отодвигая ногой подарки к краю крыльца, чтобы потом в утилизатор
отправить.
— Ну зачем же? — отодвинул меня от одежды Трофим. — Только по
правилам в дом заносить надо. Или на крыльце оставить на ночь,
чтобы домовой очистил от гостей непрошеных, или между огней занести
— свечи зажечь с двух сторон двери и войти в дом, или через топор
переступить, лежащий на пороге.
Он по-хозяйски встряхивал и расправлял каждую вещь, развешивал
на перилах греться в солнечных лучах, проглаживал ладошками места,
где заломились складки, и ворчал:
— Хорошая одёжа, чего выбрасывать? Новая, сносу не будет.
Транжира!
— Ну не сердись, дедушка. Просто противно после страхолюда
носить.
— Наследить он не успел, почищу все, да и солнышко прогреет.
Носи, не бойся.
Пройдя следом за домовым, я еще и свои заклинания очищения
наложила на вещи. Чтобы наверняка. Глядя на нас, кот, запрыгнув на
перила, тоже прошёлся по обновкам, обнюхивая и осматривая. Потом
кивнул: нормально!
Обедом, который Трофим выставил на стол, можно было накормить
небольшой отряд. Густой, ароматный гороховый суп, гусь, запечённый
с мочёными яблоками, а к нему пшеничная рассыпчатая каша. На десерт
сладкий пирог с ягодами и молочный кисель.
— Куда столько? — ахнула я, увидев накрытую «поляну». — Да мы за
неделю это не съедим!
Домовой смутился. Он уже и сам понял, что переборщил, и ждал
моего порицания. Но я, отведав понемногу всего, похвалила
кулинарный талант нашего домового и предложила:
— Оставь кусок гуся на ужин, а всё остальное я в стазис упакую,
и у тебя будет время для других дел.
— Да тут и заняться нечем, — вздохнул Трофим. — Устал бездельем
мучиться.
— Книги почитай, в игры с Филиппом поиграйте.
— Неграмотный я, и играть не умею. Нас только работать
обучают.
— Так я тебя научу! — откликнулся кот, который очень гордился
тем, что умеет читать. — Это несложно.
Забрав листочки, на которых я писала буквы и слова для
фамильяра, мои домочадцы устроились на лежанке и углубились в
процесс просвещения домашней нечисти. Наступил долгожданный
покой.
Поначалу я радовалась нашему уединению и возможности жить так,
как хочется, заниматься делами, «не соответствующими эпохе и
положению». Не было необходимости каждый раз запирать мои книги и
конспекты в сундук. Работа по объединённому межгалактическому
травнику споро продвигалась. Несколько погожих дней я провела за
мольбертом на крыльце, пытаясь запечатлеть на бумаге весеннюю
прозрачность леса, начавшего окутываться в зеленеющую дымку. Но к
концу второй недели я заскучала. Трофим с котом за это время крепко
сдружились. У них было много интересных занятий: они обсуждали
прочитанные книги, играли в «крестики-нолики» и самодельные шашки.
Чтобы у моих друзей было больше разнообразных развлечений, я,
пожертвовав листом плотной акварельной бумаги, расчертила и
раскрасила шахматное поле. Домовой напилил из ровной веточки
шайбочки, половину которых мы обожгли на огне, придав им темный
окрас. Теперь игроки несколько раз в день спорили и обижались друг
на друга из-за проигрышей, но тут же мирились и начинали партию
сначала.