– Мы хотим гулять!
– Сейчас?!
Суслики, ещё девяти утра нет, а вы уже злодействуете!
– Да!
– Нам Кирилл дрон купил, – горделиво дополняет Ян, указывая на коробку квадрокоптера.
Ясно, гулять мы идём прямо сейчас.
***
Одиннадцать.
И я бодро выстукиваю Лаврову, что всё хорошо.
Мы не разнесли квартиру и не переубивали друг друга. И вообще, из потерь только моя совесть и честность, потому что пока монстры в своё удовольствие и на ужас соседей носятся с квадрокоптером по всему двору, я пытаюсь объяснить Лёне, где я и что делаю.
Рассказать правду, кою кроме Эля и Ромы с Милой никто не знает, чревато. Ибо рассказывать придется всё, начиная со спора, а Лёнька и без того моих не любит, поэтому ему я сочиняю про Лину, у которой кошка, ветеринар и панлейкопения под вопросом.
И да, мы с ней в клинике.
Бросить подругу в столь сложной ситуации я не могу, а с Лёней я не могу не поделиться подробностями, коих он не выдерживает и торопливо прощается уже на клинических проявлениях.
Напоминает напоследок, что ждёт в семь у колонн входа.
И я уже открываю непрочитанные сообщения от Эля, когда на весь двор оглушительно и тревожно звенит: «Даша!!!».
Кажется, отчаянный визг отражается от окружающих нас домов, возвращается и бьёт меня по голове. И с лавочки я подскакиваю моментально, озираюсь, пытаясь понять, где именно вопящие монстры.
Замечаю, что пёстрая бандана со знакомыми смайликами мелькает за кустами акации, к которым я и подрываюсь.
Точнее быстро-быстро ковыляю.
Чёрт, чёрт, чёрт, монстры-суслики, мои босоножки предназначены для красных дорожек под руку с кавалером, а не для асфальта и газона на максимальной скорости.
– Да-ша!
– Что, вас убивают?! – я, продравшись сквозь кусты, рявкаю то ли с надеждой, то ли… с обречённостью.
И оравшая Яна от неожиданности осекается, моргает изумлённо, глядя на меня. Ян же сидит на земле и, подняв руку, пытается осмотреть локоть.
– У него кровь! – закрыв и снова открыв рот, сообщает Яна, прижимается щекой к здоровой руке брата.
Вижу.
И разодранные коленки я тоже вижу.
– Суслики, чтоб вас… – я бормочу тихо.
Но они слышат и головы задирают.
Утирает нос ладошкой Яна, смотрит огромными глазищами со слипшимися от слёз ресницами, а Ян глядит нахохлившимся воробьём и губы обкусывает.
– Я крови боюсь, – всхлипывая, шёпотом сознается Яна.