– О, супчик с курочкой! – прервал мои мысли мужской голос. –
Плесни-ка, мне, тётка, погуще и погорячее. Да ножку положить не
забудь. Очень я куриные ножки люблю.
К угловому столбу, поддерживающему навес, привалился один из
сыновей Ывносара. Он жадно втягивал крупным носом аромат, шедший от
котла, и грыз соломинку, очевидно, предвкушая сытный ужин.
– Ты знаешь главное правило жизни? – домывая посуду, спросила
я.
– Какое?
– Кто не работает – тот не ест, – озвучила я мысль, с детства
внушаемую в нашей стране.– Кормлю только тех, кто был занят
полезным делом. Что хорошего ты сегодня сделал?
Глаза парня полезли на лоб. Похоже, с ним так никто и никогда не
разговаривал.
– Ты, тётка, так не шути. Это не твой дом, чтобы распоряжаться,
кому здесь есть, а кому нет! Скажу отцу, и вмиг вылетишь
отсюда.
– У тебя с логикой плохо, – спокойно ответила я. – Первое, я не
в доме, а во дворе. Второе, еду привезла я, готовила тоже я.
Поэтому мне и решать, кого кормить, а кого нет.
Парень буркнул что-то злое себе под нос и побрёл в сторону
дома.
– Ты правда не всех кормить будешь? – раздался из тени голос
хозяина дома. Он не стал вмешиваться в разговор, но подал голос
сейчас, когда мы остались вдвоём.
– Правда. Покормлю тебя, девочек твоих замечательных. Внуков уже
покормила. А больше я никого не видела и не знаю. Ответь мне, есть
за что их кормить? – Услышав горестный вздох, я слегка смягчилась и
спросила: – Скажи, почему твои сыновья и невестки не помогают
тебе?
Ывносар протиснулся к стене, где недавно сидели детки. Тяжело
опустился на циновку, оперся сгорбленной спиной на облупленную
стену и прикрыл глаза.
– Когда человек молод, он представляет свою будущую жизнь яркой,
весёлой, счастливой. Никто не думает о болезнях, непочтительных
детях и одинокой старости. Откуда же оно берётся? Чем я прогневал
Пресветлую – всё, что могло случиться плохого, отмерила мне судьба
полной чашей?
– Зачем ты гневишь Вселенную? – одёрнула я страдальца. – У тебя
есть крыша над головой, дочки умницы и красавицы, сам ты здоров и
деятелен. Нельзя видеть в жизни только плохое.
– Наверное, ты права, странная женщина, – увидев мои приподнятые
от удивления брови, добавил Ывносар, – ты очень напоминаешь мне
девочку с базара, что купила несъедобные ягоды. Но глазами я вижу –
ты не она. И говоришь шёпотом. Горло болит?