Постепенно под навесом стало людно и тесно. Пришли сестрички
Дела и Шеля и привели моего Аера. На самой границе света и темноты
двора скромно материализовалась женщина неопределённых лет – сестра
Турны. Рядом примостились две молодки, призывно машущие кому-то,
скрывающемуся в темноте.
Я взяла в одну руку большую ложку, в другую металлическую крышку
и резко ударила, чтобы привлечь к себе внимание.
– Вы, – обратилась я к дамочкам, – расскажите, что полезного
сегодня сделали? За что я должна вас кормить?
– Я, – начала было самая молодая, но, взглянув на подругу,
поправилась, – мы за детьми присматривали.
– Ты сейчас говоришь о том выводке голодных, давно немытых,
нечёсаных деток, которые весь день носятся как беспризорники? –
уточнила я.
– Мы их мыли. Недавно, – это вступила в разговор вторая.
Переглянулась с подружкой и уточнила, – на прошлой неделе.
Кажется…
Кивнув в знак того, что информация принята, посмотрела на
свояченицу Ывносара.
– Я молилась, – не удостаивая меня взглядом, отчиталась та, – за
сестру, за мужа её, за детей, за благополучие дома. Если бы не мои
молитвы…
Замещая Пресветлую, я чувствовала молитвенную благодать, которую
местные жители возносили богине. Но кроме благодарной утренней
молитвы от Аеркныса, никаких эманаций я не получала.
Продолжать беспредметный разговор было бессмысленно.
– Слушайте меня, «деловые люди». Вас двоих, что прячутся в
темноте, касается тоже. Сегодня не буду вас кормить, – увидев, как
встрепенулись дамочки, усмехнулась, но продолжила, – завтра тоже не
буду кормить, если утром не скажете, чем полезным заняты будете в
течение дня, и если дети будут бегать такими же чумазыми и
неухоженными. Условия понятны? Доброй ночи!
Дождавшись, когда под навесом остались фермер, его дочки и мы с
Аер, я накрыла стол. Поставила миски, разлив в них настоявшийся
горячий суп. Крупно поломала две слегка зачерствевшие лепёшки.
Выставила горшок масла. Трапеза началась в тягостном молчании.
Похоже, чувство вины за то, что он ест, а сыновья с невестками
пошли спать голодными, лишало Ывносара аппетита. Он черпал суп из
своей миски, каждый раз вздыхая и горестно кивая своим мыслям.
– Добрая женщина, не найдётся ли у тебя миски супа для усталого
возницы? – вдруг раздался знакомый голос. – Уважаемый Ывносар,
позволишь ли войти в твой двор?